обычном стуле! И за столом, на котором стоит тарелка с едой и не переворачивается! Да, перед глазами нет привычного костра, но зато местные девушки танцуют танго. И даже фокстрот. С элементами «танца живота». Как нам показалось... Но самое главное стало происходить на следующий день...
Помня старинное правило «килограмм «на ногах» равен 7 килограммам за плечами», я на подходах, естественно, шел в кедах. Удобная, привычная обувь, два носка, один из них толстый, шерстяной, хорошая стелька, рифленая подошва создавали ощущение легкости, уверенности при ходьбе по тропе и ощущение определенного комфорта. При тяжелом рюкзаке в начале серьезного восхождения, моральное состояние – вещь совсем не последняя.
Но вот мы вышли в снеговую зону, переночевали, и пришло время обувать высокогорные триконенные ботинки...
Каково же было мое изумление, когда я обнаружил, что мои трикони, с таким трудом отобранные из горы старой обуви в спартаковской палатке, – совершенно разные по размеру! Умаявшись с примеркой, я мерил только на одну правую ногу, наивно полагая, что если два ботинка снизаны шнурками, так – «два сапога – пара»! Не тут-то было! Как говорится: «Куда там!» Левый ботинок имел размер фантастического 48-го, не менее. Я мог идти в нем только в одном случае, если влезал в него... в кеде! Представляете комбинацию? На ноге – шерстяной носок, затем – нитяной, нормальный, войлочная стелька, кед, и на кед надевается триконенный «Вэцээспээсовский» ботинок... И в таком виде надо не просто идти по снежному плато к началу маршрута, но и лезть на стены 5-Б категории сложности! В таких ботинках, носок которых загибался при ходьбе – кверху -сантиметров на 5, только клоун Борис Вяткин выходил на цирковую арену!
Лень, господа, – мать всех пороков... Ну что мне стоило внизу примерить и второй ботинок?! Ничего не стоило! А вот теперь такой конфуз... Да я еще и руководитель. Острот в свой адрес я от коллег наслушался ну не менее чем на пятилетку вперед... Но делать было нечего, путь домой в Аламетдин лежал только через вершину Шестой Башни Короны...
Едва начало рассветать, в густом белом тумане, стелившемся на уровне головы, мы вошли в незнакомый нам снежный цирк... Но как выйти на начало скального маршрута? Где та первая стенка, что примет наши первые крючья? Ориентирование по странам света нам ничего не давало, профили окрестных вершин в тумане, да они нам и незнакомы, тем более при рассматривании их с нижней точки. «Кот в мешке с туманом», – вот ситуация, в которую мы попали...А время шло. Очень дорогое утреннее время, пока первые лучи солнца не осветили вершины гор, пока не ожили камнепады, лавинные поля.
Мы стояли посреди довольно уютного и почти круглого снежного цирка в положении «мальчик потерялся» и оглядывались по сторонам. Наконец кто-то сказал: «Мужики, а ведь здесь наверху группа «Спартаков» на маршруте, они с сутками разрыва вышли, давайте поорем, может, они откликнутся...»
Сказано – сделано! И огромная скально-снежная «труба» наполнилась нашими воплями. Вообще говоря, «просто так» в горах орать не принято, это знали все, и мы рассчитывали, что если «Спартаки» нас слышат, они голос подадут, и мы сориентируемся даже в таком тумане, выйдем к началу лазания.
Но глубокая тишина была нам ответом...
– Неужели и вправду, сволочи тренированные, – прошли всю стену за один день и ночуют на спуске?
– Не может того быть!
– Но где ж они? Чего молчат, как суслики?
– Спят еще? Не может быть! Квалифицированная группа, наверху уже совсем светло, идти должны...
Туман над нашими головами не рассеивался, а даже становился вроде бы гуще... Грустно стояли мы посреди широкого снежного поля... И вдруг... Что это?!
Легкий и все нараставший звон от ударов чего-то металлического обо что-то каменное долетел до нашего уха…
Было впечатление, что-то летит сверху вниз, ударяясь о скалы, отскакивая, и снова ударяясь... Мы впились глазами в белую туманную стену... И тут, о БожеПраведный, прямо на нас, весело крутясь, вылетела из тумана... большая алюминиевая кастрюля! Ее упустили «Спартаки», явно заночевавшие на маршруте, но, видимо, не имевшие желания перед нами это обнаруживать! Так сказать, – «с братским ленинградским приветом!»
Могли бы, конечно, с утра и чайком попотчевать, но и на том спасибо, – решили мы, двинулись в указанном кастрюлей направлении и точно вышли к системе нижних крючьев...
Страшный рассказ о том, как я прошел скальную стену 5-Б в своих «цирковых триконях», я сознательно опускаю. У нас в группе были хорошие скалолазы на роль «забойщика», а кое-где можно было на сухих плитах лезть и в кедах...
Мы прошли маршрут точно по графику, но на вершине нас стало прижимать грозой, жесткий снег, сильный ветер и молнии, – удовольствие маленькое, нужно было срочно уходить на спуск по стене 5-А категории трудности, на котором мы застали чью-то группу, идущую на подъем, и оказали своей верхней страховкой дружескую помощь...
Быстро и весело «сбросились» на перемычку к вершине с нежным названием Двурогая, начали спуск в свое Аламетдинское ущелье. Я, пытаясь загладить свою вину перед коллегами, на спуске встал последним, идя с нижней страховкой, но уже перед самым «бергшрундом», этой подлой подгорной трещиной, расслабился и решил просто, полусидя, разогнавшись, перескочить eё с ходу. Как мне собственно и рекомендовал уже совершивший этот маневр Алик Гутман, подстраховывавший меня снизу...
Я разогнался, но, видимо, недостаточно, ноги ушли в трещину, сзади рюкзак на ее верхнем краю толкнул меня вперед, я упал животом на Альку, сорвал его, мы покатились по крутому склону и сорвали лавину, которая нас и проволокла метров триста...
Свидетельствую: ощущения человека, уносимого лавиной и находящегося внутри ее, остры и разнообразны. И самое отвратительное – это чувство своей полной беспомощности в этом потоке снега, который переворачивает тебя вверх ногами, крутит с боку на бок, трёт по физиономии кусками льда, запихивает их тебе за шиворот...
Остановились мы уже на выкате, сидя по горло в снежном месиве в метре друг от друга...
Вылезли с трудом и мокрые до нитки. Ругались, конечно... Но двинулись вниз...
Минут через сорок – остановились, чтобы отвязаться от веревок, убрать в рюкзаки все лишнее, – дальше уже шла почти тропа... Как говорится, день догорал. Мы понимали, что если «поддать», то можно еще до наступления полной темноты придти в базовый лагерь. Но именно «поддавать» на спуске нам не хотелось. Мы сделали хорошую гору! Куда спешить? Еда и бензин есть. «Контрольный срок» позволяет... А тут еще Алик – художественная натура – оглянулся вокруг и забубнил:
– Мужики, давай встанем здесь? Посмотри, – песочек, ручеёк течёт, а трава какая зелёная!
– Причем здесь травка, Гутман? Ты сейчас рассуждаешь, как голодная корова, телка. «Травка, водичка», – огрызнулись коллеги. Но – оглянулись. Местечко в «кармане» между мореной и коренным склоном действительно было райское. И мы остались. О чем потом никогда не жалели...
БДИ!
Мы уже заканчивали траверс всех Башен Короны, прошли пик Семенова-Тянь-Шаньского. и уже готовились к спуску, когда ночью разразилась великая непогода. Нос из палатки не высунуть! Вокруг рев ветра, стоны какие-то, снег летит потоками сверху, сбоку и даже снизу.
Решили отсиживаться. Контрольный срок позволял. Правда, кончались продукты. И днём было довольно скучно. Скучно до такой степени, что мы из последнего огрызка сыра сделали кубики для игры «в кости». И Валера Векслер, который эти кубики мастерил и делал на их гранях дырочки, от одной до шести, имел право съесть то, что из этих дырочек выковыривал. И мы все ему очень завидовали.
Так прошло двое суток. Наконец, ночью ветер стих, ударил лютый мороз, и мы поняли, что пора
