суток наверх, искать председателя, потом трое суток обратно, – мол, мы любим свежее мясо, но не до полного безумия...
Аксакал понимающе покивал головой, и тут его взгляд упал на бухту новой капроновой веревки...
- Вай-вай-вай, – оживился старик, и глаза его стали круглыми, – какой аркан, а?! Нам очень-очень нужен такой аркан. Друг, режь аркан, а?
Митя сделал туманное лицо и отвечал чабану:
- Не могу резать аркан, – общественный аркан, порвётся – тогда резать будем… Ты ходи низ ущелья, поезжай аэродром, садись самолет, Москва летай, Кремль ходи, деньги плати, справку бери, мне неси...
Аксакал долго хохотал вместе с нами. Потом вдруг стал серьезным и ушел, просто побежал к своей юрте... Явился он минут через 20 и, хитро поблескивая своими узкими глазками, сказал:
– Такой несчастье, каров ногу сломал, резать будем, – режь аркан!
Смех смехом, а полтеленка... Свежее, зажаренное на костре мясо... Завернутое в крапиву и взятое с собой на гору... Оно очень сильно способствует повышению спортивных результатов горовосходителей! И укреплению дружбы между народами!
ЖИВЁШЬ – НЕ ЗНАЕШЬ
Незаметно подобралась осень, и пришло время нам возвращаться «в суету городов и потоки машин»...
Осень приходит в долины из высокогорья. В эти дни сердца альпинистов наполняются разными чувствами. «Конец сезона» – магические, ключевые слова, именно так хотел назвать свой фильм кинорежиссер и инструктор альпинизма Вадим Михайлов, но потом название изменилось, и лента увидела свет под наименованием: «Пока стоят горы»...
Я в этом фильме снимался дублером одного из главных действующих лиц. И даже потом по этому поводу стихи написал. Было такое дело. Но, говорят, что стихи сейчас народ не хочет читать. Так что с этим я подожду... Будет день, будет пища, и вернется интерес и к поэзии. Я в это твёрдо верю!
В ту осень мы с базы в верховьях Аламетдина уходили последними. Уходили с чувством затаенной грусти. Уходили – прощаясь. Как знали, что уже, наверное, никогда не придем сюда...
Тропа вниз вилась вдоль реки, мы шли, не торопясь, и остановились примерно на середине пути у горячих серных источников, бивших прямо из-под земли...
Прошло несколько минут, и снизу появилась группа людей, на наш взгляд, несколько странно экипированная. Они несли винтовки, какие-то шесты с намотанной на них сеткой, еще какие-то причиндалы и, разумеется, объемистые рюкзаки...
Ребята наверх шли все крепкие, ладные, загорелые, не «туристы», это было нам видно с первого взгляда.
Путники подошли к нам, разговорились: кто, что, куда, откуда... Мы сказали, что мы ленинградские альпинисты, провели здесь лето, ходили на соседние вершины, стояли у излучины реки, повыше коша пастухов, под скальным контрфорсом с большим «пальцем»...
Услышав это, наши новые знакомые как-то странно переглянулись и стали спрашивать, не видели ли, мол, там чего интересного: горных козлов, туров, кийков и тому подобного...
Мы честно признались, что только один раз, в часе ходу вверх по ущелью, видели рога горного тура, видимо, недавно кем-то съеденного, наверное, волками...
Ребята усмехнулись в ответ на наши смелые предположения и твердо сказали, что здесь уже волков нет, волки охотятся ниже, их территория – до входа в ущелье, до так называемых «Волчьих ворот»...
- Ну, а здесь? – спросили мы...
- Здесь снежный барс хозяин...
- Ну?! – дружно изумились мы. – И вправду что ли, – барсик? Мы сколько ни ходили, ничего не видели...
Ребята опять заулыбались, мы угостили их подоспевшим на примусе чаем, поговорили о том, о сем и стали прощаться, всем было пора: им наверх, нам – вниз...
- А вы, ребята, все-таки, зачем наверх идете, если не секрет? – не выдержал Митя Хейсин.
- Вот как раз его-то, барсика, и идем ловить, желательно живого...
Мы изумились и еще раз стали осматривать снаряжение «группы захвата» Хозяина здешних мест...
- А где у него это... ну, стойбище что ли, гнездовина, знаете? – спросил Алик.
- Знаем! – сказали охотники. – Как раз над тем мыском, где вы стояли, на скальном выступе...
- Там?! – удивились мы. – Но мы же за два месяца его ни разу не видели!
- А он вас видел, каждый день! – услышали мы квалифицированный профессиональный ответ. – Но барс летом на людей сам первый не нападает, зачем, – свежий баран вкуснее, и неприятностей меньше. Барс – животное умное...
Вот так, господа, живешь рядом с хищником и ничего не знаешь! Впрочем, в наши дни смертельно опасного «хищника» можно встретить где угодно.
ЭТО БЫЛ ПИК КОММУНИЗМА
Сейчас часто любят говорить, что, мол, «все мы родом из детства». А между прочим, все наше детство, как и детство всех наших бандитов и киллеров, и олигархов, оно прошло при социализме. Кто ж знал тогда, что из этого вырастет? Знали бы заранее, что будет из Бобы Березовского или Вована Гусинского, ни за что бы не приняли в пионеры! А уж в комсомольцы – и подавно. Правда, вот в партию, конечно, могли и принять... Так сказать, «одно другому не мешает». И шли мы в те годы все – «к сверкающим вершинам Коммунизма». И официально обожали говорить на международном уровне, что все мы живем «в одном социалистическом лагере». И в горы ходили мы: кто и вправду – на пик Сталина, кто – на пик Карла Маркса или пик Энгельса, а кто – на Ленина с перевала Крыленко... А кто такой при большевиках в свое время был Крыленко? Какая-то исключительно темная личность из репрессивного аппарата. Конечно, не Берия, но из той же серии... Министр юстиции 1937 года! сам репрессированный в 1938 году. А еще легенды были, как Серго Орджоникидзе на Казбек ходил. Как Косыгин в Домбае поднимался на Алибекскую хижину: он сам по тропинке идет, а охрана с двух сторон по горло в снегу по целине «лупит»...
Лично помню Альпиниаду Кабардино-Балкарии с массовым восхождением на Эльбрус.
В кино потом показывали: с перемычки на Восточную вершину колонной по четыре в ряд шли, вы не поверите, со знаменами! Бюст Ленина установили, и митинг провели... А называлась та Альпиниада Кабардино-Балкарии в альпинистских кругах «Кабардакиадой». И в листовке, розданной всем трем тысячам ее участников, в графе «меры безопасности» было, говорят, написано: «если при движении связки по гребню один комсомолец срывается в одну сторону, другой комсомолец должен прыгнуть в противоположную...»
Все так, но только песни тех лет в альпинизме до сих пор поют, а новых альпинистских песен, сложенных в последнее десятилетие перехода к рыночным во всем отношениям, что-то пока не слышится... Но вообще-то, при большевиках альпинизм считался оборонным видом спорта, и в каком-то, Бог его знает,
