Что тут можно придумать, Джейсон пока не имел никакого понятия.
Расписание занятий оказалось таким насыщенным, что у него просто не было времени думать. Вечером, у костра, уставший, он плюхнулся на бревно рядом с Трентом и громко зевнул. Приятель протянул ему закопченную сосиску на палочке, но Джейсон отказался и взял другую, чтобы зажарить самому.
— Мне нравятся слегка подрумяненные, а не обуглившиеся! — сказал он, и Трент рассмеялся.
Когда все собрались, Элеанора заиграла на цимбалах. Вдруг с задних рядов раздался голос Люси — коренастой девочки с двумя упрямо торчащими вверх косичками:
— А почему все-таки поссорились Грегори и Бреннар? Почему они все разрушили?
Элеанора придержала струны рукой и опустила молоточек.
— Никто не знает всей правды. Их было там только двое, не осталось очевидцев. Произошло примерно следующее…
Однажды, несколько сотен лет назад, когда человечество было еще очень молодо, два волшебника завели горячий спор — спор между старым глупцом и молодым глупцом.
— Учителем и учеником, — выпалил Трент и вытер руку о джинсы.
Элеанора обернулась к нему, на лице ее играли отблески костра.
— Да, — ответила она, кивнув. — Так часто бывает, не правда ли?
Она оправила юбку:
— Молодой глупец заявил учителю, что Магии однажды придет конец. В доказательство он зачерпнул из реки кувшин воды и опорожнил его. «Что утекло, того уж нет!» — провозгласил он, ликуя. Учитель взял у него кувшин и заглянул внутрь. «Ты прав, воды вытекла», — ответил он. А потом взял ученика за руку и подвел к реке. «А здесь она осталась. Кувшин не может породить воду, он может только хранить ее в себе. Но моря, реки… сами состоят из воды, и не только содержат воду, но и рождают ее. И хотя может наступить день, когда все реки, моря и океаны высохнут, я думаю, что воды хватит еще намного тысяч лет. Вне зависимости от того, как часто мы будем черпать из них воду своим кувшином». И учитель отступил, не сомневаясь в своей мудрости.
Элеанора перевела дыхание:
— Но ученик сказал: «И все-таки ты глупец, ибо, если б Магия была подобна воде, любой дурак мог бы черпать из нее и творить волшебство!» И в ярости он удалился, не слыша, как старый учитель кричит ему вслед: «Но не каждый дурак увидит эти реки и не каждому дано вылепить кувшин, способный вобрать в себя то, что мы называем Магией!» — На лбу у нее пролегла едва заметная морщинка. — Это был не первый спор между учеником и учителем и не последний. Но он решил судьбу обоих. Стало очевидно, что Маги никогда не сойдутся во мнении об источнике волшебства, и они разбились на два лагеря. Вы должны понять, что когда-то учитель и ученик были добрыми друзьями, поэтому старого глупца очень ранило, что друг внезапно отвернулся от него. Он долго проповедовал, что с Магией надо обращаться осторожно, ибо ее последствия не всегда очевидны. Он опасался, что взгляды Бреннара не доведут его до добра. Шли годы, и то, что он слышал о своем ученике, беспокоило его все больше и больше. Бреннар и его последователи нашли способ высасывать Магию из тех, кто носит ее в себе, осушая их навсегда. Многие волшебники были напуганы до полусмерти. Зачем это нужно? Разве Бреннар не мог найти других источников? Разве он не знал, какие залежи магической манны остаются непочатыми? Да, конечно, найти эти сокровища не всегда легко, но они есть! Не было необходимости красть и причинять вред другим. Грегори серьезно обеспокоился. Предотвратить злодеяния было его долгом как учителя и признанного предводителя Магов. И вот он вызвал Бреннара на поединок.
Удивленный шепот пробежал по рядам мальчишек и девчонок. Элеанора подождала, пока они успокоятся, и продолжила:
— Они встретились на самом краю света, чтобы в бою никому не нанести вреда. Но… — Она остановилась и покачала головой. — Нет, я забегаю вперед. Просто запомните, что я говорила о… последствиях.
Она вздохнула и, сплетя пальцы рук, положила их на колено.
— Началась великая битва. Открылось, что все, в чем обвиняли Бреннара, и даже больше, оказалось чистой правдой. Он яростно напал на Грегори, первым делом пытаясь лишить его сил и завладеть его Магией. Но, когда это не удалось, приложил все силы, чтобы убить его.
— Темные дела и неблагодарность Бреннара расстроили Грегори, но то, что он стал способен на убийство, потрясло старика до самой глубины души. Он осознал, что сражается за свою жизнь… и жизнь всех Магов, которые противостоят Бреннару. Грегори, который никогда не одобрял убийства, понял, что это будет бой не на жизнь, а на смерть. Либо он, либо Бреннар.
Кто-то тихо охнул. Элеанора остановилась, но тут же продолжила рассказ:
— Но поскольку он не мог позволить себе убить, то придумал кое-что более… интересное. Он навсегда связал себя с Бреннаром, связал так крепко, что все, что бы Бреннар ни причинил Грегори, оборачивалось против него самого. Он надеялся, что таким способом сможет остановить ученика.
— Но Бреннара было не остановить. Вы, наверное, уже поняли, он хотел, чтобы огонь Магии выгорел дотла и потух для всех, кроме него. Он был готов биться до конца! — Элеанора снова глубоко вздохнула, лицо ее побледнело, но глаза горели все ярче. — И Бреннар со всей своей силы нанес Грегори последний удар, чтобы сокрушить его раз и навсегда! И этим ударом он стер с лица земли всех Магов. Им уже никогда не суждено было стать прежними.
Взволнованные ребята зашумели, в костре потрескивали сосновые поленья.
— Последний удар погубил Грегори, а Бреннар погрузился в глубокую кому. Маги по всему миру ощутили на себе этот удар. Некоторые погибли. Многие тоже погрузились в сон и умерли, так и не пробудившись. Их близкие не знали, где их искать и как помочь. Некоторых, особо приближенных к двум Магам, разбросало во времени. Неизвестно, что произошло с ними потом, но сейчас ясно одно. Магия была утрачена на века. И только теперь она воспрянула. Но два лагеря все еще ведут свой бесконечный спор. И мы знаем… что с обеих сторон найдутся такие, которые не остановятся ни перед чем, чтобы доказать свою правоту.
Элеанора замолчала. Томаз Воронье Перо подошел, чтобы разгрести угли догоревшего костра.
— Ни перед чем, — повторила она.
15
Белый призрак
Посреди ночи Джейсон проснулся. Он дрожал, несмотря на летнюю жару. В лагере было тихо, только стрекотали сверчки и кузнечики. Простыни под ним были смяты и перепутаны, как будто он с ними боролся. Мальчик глубоко вздохнул и сел на постели. В ушах стоял шум, как на берегу океана во время прибоя. На этот раз ему не удалось вспомнить сон. Только то, что он всеми силами пытался проснуться. Напротив него Трент тяжело дышал и беспокойно ворочался, но не просыпался.
Джейсон смотрел на него в темноте. Похоже, Тренту тоже снятся кошмары, просто наутро он их забывает. А может, не все в его снах так ужасно. Почему других ребят не преследует этот кошмар, который ему только что пришлось пережить?
Он стал тереть глаза, чтобы прогнать сон, так как ложиться снова не хотелось. Джейсон встал и подошел к двери. Доски крыльца слегка заскрипели. Джейсон приоткрыл дверь и высунул нос наружу. В бледном свете луны ничего не было видно… ничего, кроме темных очертаний крыльца. Вдруг он услышал вздох.
Джейсон смотрел сквозь щелку в двери. Показались две сутулые фигуры, они крались не по дорожке, а в зарослях, среди окольных кустов. Он не мог разглядеть лиц, но узнал обладателя широких плеч по походке. Какого черта они здесь делают? Куда Стефан и Рич направляются в такое время? Они же уже давно оставили в покое Сквибба — свою любимую жертву. Стефан, казалось, прижимал к груди что-то тяжелое.
— Ты уверен, что это оно?
