содержат жен и любовниц и так далее. С Богом, как бы, no problems… (Мое последнее утверждение относится и к некоторым лицам духовного сана — их не очень-то заботит то, что Всемогущий для них самих вроде как работодатель.)
У меня проблем хватает, и я принадлежу к тем, кто много думает о Нем. Как и вообще о веровании. Почему? Может быть, именно потому, что отношения личности с государством всегда были мне понятны, уже буквально с эмбрионального возраста. Так что у меня оставалось больше времени на обсуждение экзистенциальных вопросов. Конечно, эти проблемы время от времени давали много пищи для размышлений творческим личностям.
Мне нравится думать, что Он есть и что Он действует. И эта мысль не покоится на вполне понятном основании личной корысти (дескать, будем верить в Него на всякий случай, не повредит; а в противном случае… если вдруг Он есть, а мы не верим, нам придется несладко). Я не такой примитивный мыслитель. Мне дарован склад души, склонный к религиозности.
Простой человек либо верит, либо нет. Более сложные, бинарные, или дуалистические, или двойственные вещи в его голове не умещаются. Но он не читал и тех книг, которые прочел я. Древние индийские мыслители высказали о Боге на первый взгляд глупое мнение, дескать, может быть и так, что ОН одновременно и есть и нет. И Мазинг, которого я тоже почитываю, как их герольд провозгласил и объяснил этот взгляд. Итак, бытие и небытие в одно и то же время. Вот это дела! Как же так?
Ну, попытаюсь понагляднее — сделаем так: разделим всех птиц в поднебесье на ворон и не-ворон. А что если вдруг есть какая-то такая, которая сразу обе? Вот как черный цвет подмешан во все остальные цвета. (А на вертящемся разноцветном диске возникает опять же белый цвет. И это в некотором смысле одно и то же.) Но может ведь быть и так, что нечто есть ни то, ни другое — то есть не ворона и не не- ворона, а совсем другое… ну, скажем, например, запах клубники. Если посмотреть под этим углом, то и Бог может быть и не быть одновременно. Однако с такими заявлениями к большинству пасторов лучше не соваться — сразу окрестят тебя еретиком (безбожником). И, возможно, правильно сделают, потому что негоже обычному гражданину думать так сложно. Потому что есть ли вообще тогда смысл молиться, если Господь может быть и не быть одновременно? Тогда, значит, он может нашу молитву одновременно и услышать и не услышать. Или как? Я советую молиться; по крайней мере, вот так: 'Да будет на все воля Твоя!' Тогда мы никогда не сделаем ничего неверного.
Во всяком случае, прежде чем идти по грибы, не стоит просить, чтобы тебе сегодня достались красавцы рыжики. Потому что вряд ли рыжики — это то, к чему должен вас проводить тот, кто есть и кого нет одновременно. Все во вселенной происходит по Его всеобщим законам, и, если времена и дела для сборщика благоприятные, он свою корзину с грибами получит по-любому…
А кроме того, есть еще Случай. Может быть, именно божественными принципами предначертано, чтобы случайности все-таки были. А если еще подумать, то дело и вовсе сумасшедшее: случай, который предначертан?! Тогда какой же он Случай? Или он предначертан и не предначертан одновременно? Не знаю — я человек искусства, а не философ, хотя думаю много.
Да, иной раз мне очень хотелось бы знать, а Он тоже иногда думает обо мне? Полагаю, что думает на свой особый манер. Как? Говорят, что даже волосок с головы человека не упадет, если Господь того не хочет. Ну, по-моему, с работой парикмахера Всемогущий ничего общего не имеет, но в этом приведенном мной образном примере скрыт очень глубокий смысл.
Некоторые думают, что Он вообще не вмешивается в мелочи нашей жизни, да и в большие дела тоже. Что Ему есть чем заняться. Однажды устроил мощный начальный взрыв и потерял интерес к результату. Но, по-моему, все обстоит иначе. Пускай Он даже illocalis — безместный, но Он все-таки находится всегда и в любом месте. И, по-моему, Он действует. Беспрестанно. Действует примерно так, как, скажем, одиножды один: при умножении семи на семь мы ведь всегда получаем сорок девять. Отныне и во веки веков. Аминь. Я полагаю, что так было всегда и что число сорок девять, между прочим, существовало уже до совершенного нами действия умножения. Кто первый использовал таблицу умножения, не знает никто; даже нет смысла спрашивать. Так же точно, по-моему, действуют и Божьи законы, и они, конечно, касаются и предопределенности выпадения моих волос в точно определенный момент времени. Для выяснения предопределенности выпадения моих волос можно вообразить, что когда на экране какого-нибудь божественного монитора появится то самое условное число сорок девять, то немедленно произойдет нечто предназначенное именно на это время; почему бы и не выпадение волоска с моей головы. Бог занимается этим не прямо, а посредством своих з а к о н о в. А выпадет какое-нибудь другое число, и мне, по всей видимости, придется вовсе оставить этот мир и его радости и, окрыленному надеждой, начать свою загробную жизнь.
Но надеяться на какую-то прямую помощь Бога в повседневной жизни просто неприлично. Потому что это аксиома: ОН В НАШИ БУДНИЧНЫЕ ХЛОПОТЫ НАПРЯМУЮ НЕ ВМЕШИВАЕТСЯ!
Потому-то и нет большого смысла обращаться к Нему с молитвой о сборе грибов и чем-то подобном. Не то чтобы Он рассердится на такие обращения, но эти дела идут тем манером, какой все равно записан в Его особых духовных скрижалях, и все равно срабатывают по принципу единожды один.
Но когда однажды — надеюсь, через долгое-долгое время — я буду распростерт на смертном ложе, я все же попрошу Его, от всей души попрошу, потому что кого же еще мне просить… Ведь сказал же один хороший писатель, что каждый умирает в одиночку, что тоже верно. (Если исключить illocalis, который, разумеется, следит за этим, но каким-то совершенно особенным образом.) Да, я буду просить и молить Иегову, хотя и знаю, что простой помощи не получу. И не стоило бы просить, потому что сказано же: 'Да будет на все воля Твоя!' Значит, по Его одиножды один настал мой смертный часик.
Однако иногда я думал и так, что, вполне вероятно, Он в это время тоже действует совсем простым и единственно возможным образом. Может, и все время действовал. Но Отец Небесный не в силах же ничего сделать непосредственно за нас. Тогда все бы пошло насмарку: вера выродилась бы просто в знание и утратила бы свою уникальную силу. И Бог тогда был бы просто каким-то очень сильным властелином — сверх-Бонапартом или сверх-Иосифом. Но вера ценнее простого знания, потому что она содержит и знание, и незнание. А вместе они составляют уже нечто поистине высокое.
По-моему, нас учат и через наши заблуждения: Бог дал распять Своего любимого сына, чтобы мы позднее поняли, какой страшный поступок мы совершили… И вот вам! Несгибаемая вера выстояла и пережила уже более двух тысяч лет. А ведь этого не было бы, если бы Иисус, посвистывая, спустился с креста.
Бог и сегодня из Своей великой милости допускает свершение наших собственных гнусных деяний, чтобы мы в конце концов сами поняли бы, насколько они гнусны. Мы же тоже можем: исламские террористы, бомбы в Ирландии. С другой стороны, не менее ужасно равнодушие богатых к бедным, которое и порождает терроризм. Ох, этих жутких примеров хватает… Но мы совсем не хотим на них учиться. Хотя две тысячи лет — тоже небольшой срок. В сравнении с бесконечностью. А ведь, может быть, уже довольно скоро — ну, через пару тысяч лет — мы тоже начнем меняться. Бог подождет, у Него есть время. Он, конечно, может и рассердиться в промежутке и кроме большого начального взрыва закатит и большой конечный… Тем более, что его можно устроить нашими же собственными руками. По Его милости мы уже такие умные. А дальше что? Опять все с начала?
Что касается рая, то в него я не очень-то верю, а вот в перерождение — да. Об этом вроде бы говорил сам Иисус Христос, только потом попы повычеркали эти места из священных книг. Более пятисот лет тому назад аж в Ватикане это объявили ересью. А все потому, что возможность перерождения как бы ставила под сомнение наличие Ада. И сейчас в Библии полно мест, которые они, если б сразу сообразили, непременно повычеркивали бы.
В заключение этой трудной главы, которую я написал, правда, в высшей степени просто, чтобы быть понятым, я все подытожу:
ОН — ЭТО БОЛЬШАЯ ВЕЩЬ В СВОЕМ БОЖЕСТВЕННОМ САМОМ СЕБЕ!
И, если мы не подключимся к злопыхателям и будем честными в душе, то Он нас поймет. А насмешничать над Ним невозможно. Но и любить Бога не просто — так он высок и абстрактен.
И я порадовался, когда прочел, что обычный человек и не сможет горячо возлюбить Бога и Иисуса Христа, если они вдвоем сами его в этом не поддержат. Если они не посеют в его душе семена стремления к вере, дело обречено на провал…
Что касается священников, батраков Бога, то я в состоянии оценить их значение. Хотя думаю, что
