Милостивый отыскивал причину и устранял. Нечестивый Гард захотел обладать силой правителя и нарушил запрет. Только избранный богами мог рвать стебли гаалы, чтобы стать бессмертным. Теперь наказание понесет все племя. Вот почему нет бури, вот почему пришли чужие. Покой долины охранял суеверный страх соседних племен перед бушующими в этом краю ураганами, после которых в горах долго бродят призраки- монстры, сводящие с ума чужаков.
Если грозы уйдут, появятся мстительные форры и разрушат храмы и святилища, убьют гворов, а с ними заберут жизни кворгов. Преступный Гард должен был вымолить прощение у богов. Но теперь, как он сможет это сделать, когда чужие отняли у него душу и этим обрекли долину на смерть.
Милостивый перебрал в своей голове обнаженными пальцами воли нити мыслей и, найдя нужную, вышел на площадку, устроенную среди зубцов главной башни.
Его хриплый голос сначала звучал тихо и мерно, словно заклинаниями он нащупал в пространстве дорогу к богам. Он просил защиты, предлагая невиданную цену. Чем громче становилась гортанная речь, тем более мрачнело небо, наливаясь гневом и болью. Вскоре над головой сердито проворчал первый гром, раскололи облачность молнии, Милостивый уже исступленно кричал, посылая все новые и новые проклятия на пришельцев. С городских окраин донесся стук погребальных камней.
По пустынным улицам, с шипением и треском натыкаясь на дома, сталкиваясь друг с другом, рассыпаясь снопами оранжево-зеленых искр, носились шаровые молнии.
Милостивый, не однажды наблюдавший разгул стихий, застыл в немом восхищении перед гневным пробуждением природы. Лицо правителя озарялось вспышками мертвенного света, вдохновенные глаза впитывали в себя красоту открывающегося могущества богов.
Готовясь к великой жертве, он хотел насладиться вселенской силой разрушения и созидания. Пройдет гроза. Пропитаются божественной энергией кворга, а почва влагой. Жизнь по-прежнему будет справлять свой праздник. Тут над замком выросла громада «Звездной черепахи». Ей приходилось идти на предельно низкой скорости, чтобы не снести двигателями городские постройки.
Разбушевавшийся ураган оборвал связь с Орестом. Всегда невозмутимый Шелли встревожено всматривался в экран, сцепив побелевшими пальцами поручни капитанского кресла. Перевоплотившийся Гедеон подавленно молчал. Корабль бросало, гравитационное поле с трудом удерживало горизонт, датчики водородного реактора жалобно попискивали. Сильнейшие атмосферные разряды с неистовой силой врезались в старенький корпус звездолета. Казалось, стихия хочет раздавить, смять корабль, как пустую пивную банку. Шлюпка Ореста, по-видимому, разбилась. Совершенство техники было ничто по сравнению с взбунтовавшимся биополем планеты.
Команда оставила корабль на попечение Клио-777. Авдий с Ферфаксом отправились на поиски Ореста, а капитан, проклиная чертову планету, полез с Гедеоном в боевой катер, чтобы нанести визит вежливости правителю и освободить Аякса или превратить город в расплавленный базальтовый монолит.
Под брюхом «Звездной черепахи» застыл в камне замок правителя долины. Грандиозное сооружение, озаряемое вспышками природного электричества, напоминало космический корабль эпохи Одностороннего Контакта. Шелли в душе негодовал на себя. Он нарушил все инструкции и предписания, но разбираться будет после. А сейчас, там, в каменном лабиринте, исчезли Орест с Аяксом, и без них старый капитан не улетит. Оставить члена экипажа на чужой планете, не зная жив он или нет, значило опозориться на всю галактику. После этого акта харакири под его команду никто не пойдет, не займет место на корабле, не заполнит регистрационный файл.
Бесстрастный Клио снял на время кусок силового поля и боевая машина, планируя, подошла к главной башне.
— Шелли! — позвал Гедеон. — Орест рядом, смотри, на экране сигнал его личного кода. Он жив!
Орест и не заметил, как в небе взорвалась буря и, раскрутившись гигантским волчком, покрыла собой все видимое пространство. В борт что-то сильно ударило, резко запахло озоном и горелым пластиком. Шлюпку бросило на землю.
Очнулся он не сразу. На затылке нащупал липкое месиво, кое-как выбрался из-под обломков, понял, что получил сотрясение: руки плохо слушались, в глазах двоилось, подташнивало. Услышав гул, он увидел, как от звездолета отделились два светящихся шара. Один направился к замку. Чувствуя свою вину в случившемся, Орест не захотел оставаться в стороне. Зная, что его запрут в лазарете, он вырвал из уха излучатель кода. Не поленись он тогда, все могло повернуться по-другому. Как иногда смертельно раненые люди решаются на отчаянные поступки, так и Орест двинулся на ватных ногах в сторону замка.
Когда небо закрыла «Звездная черепаха», Милостивый испугался, поскольку ничего подобного никогда не видел, но уверенность его в себе и совершаемом не ослабли. Надо было торопиться, скоро боги обрушат на город небывалые потоки воды, и тогда никто и ничто не сможет устоять перед ними. Смерчи уничтожат пришельцев и их летающий дом. А сейчас надо увести мальчика. Пока непрошенные гости будут сражаться со стихией, искать вход в замок, буря наберет силу, кворга выйдут на крыши, и тоща он покажет, кто истинный властелин всего живого и мертвого в этом мире. Без его повеления буря не прекратится, будет бесноваться, отдавая кворгам накопленную в затишье энергию. Ни одно племя не возводило таких величественных храмов, как в долине. Гигантские базальтовые глыбы с легкостью передвигались в грохоте и сверкании молний, под ливневыми потоками кворга строили жертвенники. Это было впечатляющее зрелище. Глава семейства поднимались на крыши своих домов и устремляли взоры и помыслы к замку правителя. Над городом раздавались заклинания, от которых исходила волна такой силы, такого невероятного напряжения, что казалось, еще немного и мир обратится в пыль. Милостивый осторожно переводил силу на скалы, от которых отлетали каменные блоки. Находясь в нескольких днях пути от места, правитель и верховный жрец возводили новые храмы и святилища. Так было всегда.
Пока кворг отсутствовал, Аякс оправился от потрясения. Он безгранично верил Шелли, но ждать пока его освободят не хотел из самолюбия. Подойдя к окну, он увидел, как на улице началось что-то невероятное. Разъяренными зверьками на башню кидались ослепительные молнии, грохот разрядов прерывался ужасающим треском, дождь закручивался в гигантские спирали, раскачивающие пушистыми хвостами. Иногда вдали проскакивали параллельные земле уродливые создания, схожие с людьми и животными одновременно, размеры их превышали самое смелое воображение. Казалось, все силы планеты собрались здесь, чтобы дать грозное и ослепительное представление.
С трудом оторвавшись от завораживающего зрелища, Аякс бросился к дверям. Скелет служителя дотлевал на иссиня-черном полу зала. Обойдя, Аякс попытался приоткрыть створки, но они не сдвинулись на ни миллиметр. Тогда, разбежавшись, он кинулся на них всем своим отчаянным существом. Вдруг половинки бесшумно распахнулись, и подросток кубарем вылетел в коридор. Оглушенный падением, он поднял глаза, перед лицом раскачивалась грубая ткань балахона Милостивого.
— Идем, — приказал тот.
Аякс подчинился. По той же лестнице стали спускаться. В комнатах и галереях уже не было угрюмого, прерываемого пронзительным скрипом безмолвия. Полыхали зарницы, взлетали и гасли огненные всполохи, за стенами, казалось, проносятся, грохоча по булыжникам, громадные колесницы дьявола. Непонятные призраки претерпевали массу превращений и исчезали, давая место новым видениям.
Внезапно из левого крыла галереи, уходящей наклонно в сторону города, появился Орест с парализатором в руках. Он полоснул лучом по Милостивому и упал, как скошенный луговой стебель под кривой косой Владычицы жизней.
Кворг даже не повернулся в его сторону. Аякс хотел кинуться к истекающему кровью врачу, но не смог. Неведомые силы влекли его вслед за правителем. Распростертая фигура врача осталась бездыханною на ступенях. Спуск оказался боле утомительным, чем подъем. Аякс чувствовал, что решается его судьба и страшился предназначенного чужой, непонятной волей.
Шелли с Гедеоном приземлились во внутреннем дворике перед квадратной глыбой, заслоняющей вход.
Включив дезинтегратор, начали резать плиту, не успел луч зашипеть, испаряя камень, как она
