пилотов собрали в актовом зале авианосца и полковник выступал перед аудиторией, рассказывая о целях предстоящей акции: «С декабря 1994 года наша авиация, совместно с авиацией наших союзников по альянсу, проводила в жизнь „Вариант 1“ урегулирования боснийского конфликта. Мы поддерживали с воздуха персонал Организации Объединенных Наций, когда ему угрожала опасность со стороны агрессивных сербов. Теперь пришло время воплотить в жизнь „Вариант 3“. Наши самолеты будут уничтожать гражданские и военные объекты на всей территории Боснии, технику и тяжелую артиллерию вокруг зон безопасности и за их пределами. Мы поддержим с воздуха наступления мусульман и хорватов на земли, занятые сербами. НАТО принадлежит важная роль в мирном урегулировании кризиса, а силовое вмешательство даст в результате скорейшее прекращение конфликта. Только полный разгром сербской армии силами мусульман и хорватов при всесторонней поддержке нашими вооруженными силами может решить эту проблему, угрожающую безопасности во всем Восточноевропейском регионе. Согласно „Меморандуму о взаимопонимании“ между ООН и НАТО мы проведем в жизнь тщательно подготовленные планы боевых действий против сербов и установим прочный, нерушимый мир в бывшей Югославии. Эта операция является генеральной репетицией перед нанесением основного удара по России. При нашей помощи в этой стране прошли реформы и пал коммунистический режим, но угроза развязывания Россией ядерной войны по прежнему остается. Сейчас мы держим под контролем ядерный потенциал этой страны. Но есть возможность прихода к власти ультраправых партий. Тогда мы будем вынуждены ввести силы быстрого реагирования для предотвращения попадания атомного оружия в руки террористов. Продвижение НАТО на восток наша главнейшая стратегическая задача и я уверен, что вы, летчики военно-морской авиации, справитесь с ней и оправдаете доверие Соединенных Штатов Америки и мирового сообщества…». Полковник распинался целый час, не забывая упоминать о «миротворческой» роли боевой операции.
Чем ближе группа подлетала к Сараево, тем чаще то тут, то там врезались в небо толстые столбы густого, черного дыма. Казалось, будто они подпирают небо, как гигантские колонны, построенные неведомым создателем. Впрочем, их строители и архитекторы были хорошо известны. Архитекторы — натовские генералы, а строители простые солдаты. Джон посматривал на часы, через несколько минут он отделится от остальных и полетит к своей первой цели, водонапорной башне в маленькой деревушке. Зачем уничтожать систему водопровода? Он задал этот вопрос майору, когда готовился к вылету. И получил, как всегда, готовый, четкий ответ о том, что согласно «Варианту 3» наши самолеты уничтожают стратегические цели «двойного назначения», то есть они служат не только гражданскому населению, но и армии. Про все эти варианты военных действий много раз твердили им на подготовке, еще год назад, и командование решило постепенно воплотить их все в жизнь. С приказом не спорят. Надо, так надо. Но абсурдность всей этой операции, в которую втянут Джон, не давала ему покоя ни ночью, ни днем. Прав был дед, когда говорил, что нечего тебе делать в Боснии, не твое это дело. Может и не умер бы он, если бы Джона не перебросили сюда. Дед был категорически против вмешательства НАТО в конфликт на Балканах и очень сильно переживал трагедию сербского народа. Последний разговор с дедом Джон запомнит на всю жизнь. Старик говорил и геноциде, который рано или поздно устроит Америка сербам, о том, что приказ о переброске Джона в Европу пришел неспроста, и внук полетит убивать его братьев по крови и по вере. Это был самый сильный удар по сердцу старика. Он болел уже три года, а последнее время был совсем плох. Слова деда ножом ударили и по сердцу Джона, окончательно запутавшегося в ситуации: «Кто поможет сербам в их трагедии, когда все мировое сообщество обернулось против этого маленького народа? И немудрено это, ведь во все века стремились обратить славян рабами, стереть с лица земли их государства, уничтожить культуру и веру Православную. Но стояла Русь и берегла братьев своих от нашествий диких варваров. Шакалами вгрызались они в ее плоть, не поодиночке, а всей стаей своей кровавой. Запомни, Джон, человек не по паспорту русский, но по душе своей. И не важно, украинец он или белорус, удмурт или башкир. Русь многонациональная страна, и всем народам в ней найдется место. Душа у русского человека такая же великая, как и вся Земля Святорусская. Но мало сейчас в России осталось Русских душою, все больше сволочи плодится. Иначе отвернулась бы она от братьев своих и закрыла глаза на творимое преступление? И комариный писк протестов ее не слышит никто, ибо нет больше былой славы и нет к ней уважения, и нет русского „вето“ в Совете Безопасности. Кто теперь поможет сербам? Где русская непобедимая армия, почему она не спасает братьев своих, как бывало в старину? А ведь могли еще раньше ввести войска, установить мир и покончить с дележом территорий. И не посмели бы больше хорваты да мусульмане наступать на исконно сербские земли, сжигать деревни, вырезать стариков, женщин да детей. И показали бы кулак вашим натовским генералам, ибо трусы они есть и нападают только на слабых и беззащитных. Нападают, зная, что не придется держать ответ за убийства, зная полную свою безнаказанность. Нападают всей сворой своей, имея мощь военную, немереную. Но нет сейчас на Руси правителя, служащего ей и ее интересам, и нет Русских в окружении его, и упущено время для решительных действий. Сейчас же Запад только и ждет от России акций для оправдания нанесения удара по ней, пускает слюни, предвкушая новую кровь. И некому помочь убиваемым сербам, лишь на Бога упование, да на Матерь Божью, покровительницу всей земли славянской».
Летчик повернул истребитель и, оторвавшись от группы, снова включил автопилот. Через несколько минут он подлетит на рубеж пуска ракеты. На этот раз Джон выбрал для первой цели ракету «Мейверик» с телевизионной системой наведения. Старые добрые ракеты были на вооружении морской авиации уже более двадцати лет и отлично зарекомендовали себя. Главное условие успешного применения этой ракеты — чистое небо и отличная безоблачная погода. Самолет проткнул огромное облако дыма. На экране радара высветилась наземная цель. Джон поставил на пуск «Мейверик». На правом индикаторе включился вид с телекамеры ракеты, а на лобовом стекле квадратная рамка, указатель места, где находится водонапорная башня. Джон приготовился к атаке, и когда квадрат превратился в белый ромб, означающий, что ракета нашла цель, нажал на пуск. Истребитель дернулся, освободившись от смертоносного груза, и ракета пошла вперед, ослепляя при этом летчика. Он следил через индикатор за изображением, передаваемым с глаза телекамеры «Мейверика» и видел, как все ближе и ближе приближается ракета к башенке, одиноко стоящей на вершине холма. Вот сверкнула вспышка взрыва и экран погас. Джон покружил над развороченной конструкцией и доложил в центр, что цель уничтожена. Можно идти дальше.
Ближе и ближе подлетал пилот ко второй цели. Что за здание в центре города он должен был разрушить, Джон так и не узнал. Когда он это спросил у майора, планировавшего этот вылет, то получил в ответ замечание о том, что он слишком много задает вопросов. Перед вылетом все пилоты долго сидят в специальном классе, где через терминал можно попасть в базу данных единой стратегической системы и узнать все о предстоящих объектах удара, посмотреть их фотоснимки. Доступ имеется к изображениям местности, полученным со спутника или самолета-разведчика. Можно посмотреть карты любого масштаба территории, над которой предстоит лететь. Но на этот раз в информации о второй цели Джону было отказано. В бортовой компьютер истребителя уже были введены координаты этого объекта, и летчик задал только маршрут для автопилота и вид первой цели. Джон был любопытен по своей натуре, но похоже, он так и не узнает, что за здание сейчас разрушит. Просто сбросит бомбу с лазерным наведением, с такой высоты подсветка лазером делается прямо с самолета-носителя, и улетит обратно, на свой авианосец. На индикаторе бортовой радиолокационной станции высветилась вторая цель, скоро он будет у города. Похоже, этот город в глубине сербской территории еще не подвергался бомбежкам, ни одного столба дыма не поднималось над ним. Ну что ж, он будет первым. Джон поставил на пуск бомбу, поймал беленький шестиугольник в рамку и сбавил скорость, подлетая ближе к цели. Вот тут и сверкнуло солнце, отразившись от золотых куполов местной православной церкви, и ослепило Джона своим ярким светом. Этот свет проникал, казалось, в саму душу воина, в само сердце, обжигая его огнем. Остановилось время и пелена застлала глаза, а когда рассеялась, то увидел Джон, что стремительно падает вниз его самолет, падает прямо на здание, которое приказано уничтожить. Резко взяв штурвал на себя, он вывернул истребитель из глубокого пике и успел рассмотреть свою вторую цель. В это было трудно поверить, но это было правдой. Здание, на которое он чуть было не сбросил бомбу, было не чем иным, как обыкновенным детским садиком. Маленькое двухэтажное здание, окруженное нехитрыми детскими приспособлениями для игр, верандами, качелями. Джон делал круг за кругом над городом и все больше и больше понимал, что означает скупая формулировка «цели двойного назначения». Школы, где учатся будущие воины, больницы и госпитали, где лечатся наряду с солдатами и мирные жители, предприятия, которые дают продукцию и тем и другим, дети, которые вырастут, и будут мстить за смерть отцов и матерей своих. Двухтысячефунтовая бомба, если бы упала на здание, то оставила бы от него огромную воронку, разметав взрывной волной все близлежащие
