Ретси вскинул голову:
– К Мигуну, что ли? Да на черта ж тогда ноги калечили? Тропа ведь есть наторенная!
– Так путь короче… – Шагалан отвернулся, всматриваясь куда-то в ночь. – Опять же ни с кем нежеланным не столкнулись и в нужную точку попали.
– Думаешь… здесь? Уверен? Мигун, конечно, личность темная, себе на уме, но якшаться с мелонгами?… Мы же у него тысячу раз были, верно, Эркол?
Музыкант не откликнулся, а лишь поежился.
– Тронулись, – скомандовал Шагалан. – Капельку осталось.
Еще через пару сотен шагов очутились на гребне холма. У самых ног мерцало пятно – тусклое оконце кузни. Цель возникла так неожиданно и близко, что заговорщики невольно примолкли.
– Никакого шума, – заметил наконец Ретси. – А если все же обманулся, приятель?
Шагалан досадливо прикусил губу:
– Всяко может статься, сейчас выясню. Сидите и не шевелитесь.
Легким, беззвучным бегом он скатился вниз по склону, огибая кузню слева. Чем ниже, тем ощутимее редели заросли, но юноша только замедлял ход. В конце концов вовсе застыл, огляделся настороженно. Послушные спутники растворились где-то позади. Сложил руки, крикнул филином, силясь пробиться сквозь ветер. Постоял, осязая темноту. Снова пустился бежать, а затем повторил свой зов. О том, что за сумасбродная птица шаталась бы по лесу в такую непогодь, размышлять не хотелось. Тем более на этот раз он уловил слабый отклик. Несколько лишних маневров, тихие пересвисты, и вот рядом материализовался мокрый силуэт Кабо.
– Мерзкую ночь ты выбрал, брат, – вместо приветствия буркнул хромец.
– Что там, в кузне?
– Не волнуйся, похоже, сработала твоя ловушка. Часа два назад прискакал молодец, побыл немного внутри и отправился обратно. Сразу после еще всадник, по виду – мальчонка, выехал дальше по дороге. Воротился где-то через полчаса. У них тут всегда по ночам подобная кутерьма?
– За полчаса, говоришь, обернулся? – в задумчивости покачал головой Шагалан. – Куда же он ездил? Я, кроме Сошек, никаких селений-то окрест и не знаю… Гармас же, наоборот, что-то больно долго вне лагеря пропадал…
– А эти твои… Сошки, они близко?
– На добром коне да по чистой дороге вполне успел бы. Но зачем? Выходит, где-то там постоянно сидит эмиссар мелонгов?
– Уже не сидит, – хмыкнул Кабо. – Чуть раньше вас прибыл новый гость.
– Один?
– Один. Довольно смело для разбойничьих лесов, не находишь? Рассмотреть его толком не удалось, верховой как верховой, без серьезного вооружения.
– Он и сейчас там?
– Должен быть. Коня не расседлал, развалился за столом, неторопливо вино тянет.
– Черт бы тебя побрал, Кабо! В окна заглядывать все-таки не стоило. Спугнешь же!
– Ничего. Ребята слишком уверены в себе, даже дворовых собак не завели.
– Да уж, им совершенно ни к чему извещать окрестности о каждом своем позднем госте. Теперь так: расползаемся обратно и ждем второго визитера.
Кабо пожал плечами:
– Истину можно прекрасно вытрясти и из первого.
– Это не для всякого покажется убедительным, брат. И вот еще… до поры таись от меня поодаль.
– Кто с тобой?
– Два приятеля из ватажников и уважаемый среди них командир.
– Доверяешь им?
– Ну… это лучшие, кого я там отыскал.
Разговор оборвался будто бы на полуслове, друзья молча скользнули каждый в свою сторону.
Шагалан вернулся к спутникам, коротко обрисовал обстановку. Спустившись по склону, четверка подкралась почти к самому дому. Если бы не воющее кругом ненастье, они бы, пожалуй, расслышали, как всхрапывают лошади у коновязи. Собак и вправду не обнаружилось. За мутным пузырем окна уютно и мирно дрожал огонек, изредка мелькали тени. Укутавшись плащами, в засаде приготовились к долгому ожиданию. Сверху уверенно лило, поредевшие заросли окончательно перестали сдерживать воду, а ветер ухитрялся зашвырнуть ее в любую щелку. Однажды лязгнул засов, на пороге в полосе света появился человек, судя по фигуре – Мигун. Прикрыл за собой дверь, постоял, настороженно прислушиваясь. Заговорщики невольно вжались в мокрую землю, хотя в такой темноте их нипочем не заметили бы. Где-то там, у подъездной дороги, прятался сейчас Кабо, за него Шагалан опасался гораздо больше. Неугомонный хромец наверняка подобрался к самым стенам дома и мог выкинуть какую-нибудь дерзость. Однако все обошлось, Мигун возвратился к себе.
Слабое хлюпанье с глухого ночного тракта донеслось не меньше чем через час. Начавшие было в нетерпении ворчать Ретси и Эркол затихли. Из мрака выплыл всадник, рысцой подъехав к кузне, спешился, нарочито медленно привязал лошадь. На уверенный стук дверь сразу распахнулась, показавшийся Мигун безмолвно пропустил гостя, закрыл за ним.
Шагалан покосился на Опринью:
– Ну, что скажете, сударь? Любопытные посиделки?
– Это не Ааль, – покачал головой разбойник.
– Зато на Бархата чертовски смахивает, – вставил Эркол. – Как я и подозревал…
Разведчик на него и не глянул:
– Какие вам в придачу нужны доказательства, господин Опринья?
– Как и ты, парень, я не верю в подобные совпадения, но… Положим, и впрямь Бархат заехал в неурочный час, к примеру, за вином. Так вот внезапно захотелось. В то же самое время здесь же остановился какой-нибудь другой путник, пережидающий непогоду. И чего? Зарезать за это обоих? Ты же не рассчитываешь, что на встречу явился белокурый мелонг?
– Со стороны Гонсета было бы чересчур нахально.
– Тогда как их обличить? Наилучший выход, конечно, – подслушать разговор.
– Не получится. – Шагалан поморщился. – Я-то, вероятно, еще сумел бы подлезть вплотную, но вас бы не протащил. А мне на слово вы поверите? То-то же. Посему атакуем в лоб, входим и разбираемся со всем на месте. Вы с Эрколом ждете на улице, я – во главе, Ретси прикроет со спины.
– Устраивает, – кивнул хамаранец. – Как насчет глотка вина – взбодриться, согреться накануне заварухи? Я прихватил флягу…
– Меня не устраивает, – нахмурился Опринья. – Я обязан наблюдать все с первого же мгновения. Должен сам до конца верить в то, что буду рассказывать людям.
Шагалан, помолчав, махнул рукой:
– Ладно, снаружи Эркол и Ретси. Довольно возражений! Кому-то нужно и тылы оберегать.
– Но ведь каждому хочется поучаствовать! – обиделся Ретси.
– Ничего. Возникнет возможность, позовем вас.
Обозрев напоследок свое воинство, Шагалан поднялся с земли и побежал к дому. Увидеть их в такую темень едва ли удалось бы, а вот поспешить, дабы застать беседу в разгаре, стоило.
У стены избушки юноша замер, жестом приказал остановиться спутникам. Персональный толчок в грудь заслужил Опринья, излишне рьяно рвавшийся в бой. Очередное вслушивание в ночь. Еле различимый свист, почти писк слева – Кабо подтверждал готовность. Всхрапнула у коновязи беспокойная лошадь. Шагалан мягко ступил на крыльцо, прижался боком к ледяным петлям. К нему пробивался смутный шелест голосов, однако смысла было не разобрать. Подав всем знак затаиться, разведчик несильно и коротко пнул ногой дверь. Получилось как надо – отчетливо, но непонятно. Внутри разом смолкли. Это казалось наилучшим вариантом: доски слишком мощны, чтобы надеяться быстро их высадить. Постучать? Представиться запоздалым странником? Их там и так уже полно, новым гостям не обрадуются. Завязались бы бесплодные переговоры через дверь, игры в словесные кошки-мышки, да и голос нашлось бы кому распознать. Сейчас же расчет на банальное людское любопытство, а особая настороженность в этом только помощница.
