ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
— Прекрати! — рявкнула Роан, как только смогла оттолкнуть его от себя и набрать в легкие воздуху.
— Почему? — деланно удивился Арден. — Тебе же понравилось.
— Нет!
С самонадеянной ухмылкой уверенного в своей неотразимости мужчины Арден пару минут молча смотрел на нее и лишь потом сказал:
— Какие странные штуки выкидывает иногда природа. В прекрасную оболочку вложила такое меленькое содержание. И не смей больше городить чушь о том, что я тебя не знал. Я знал тебя всегда! — Повернувшись на каблуках, он зашагал обратно к дому.
Совершенно автоматически, не думая о том, что делает, Роан наклонилась и подняла с земли первый попавшийся под руку камень. Потом аккуратно прицелилась — и промазала. Арден даже не оглянулся и не замедлил шаг, когда камень просвистел мимо него. Это неприятие даже самой мысли, что ему может что-то угрожать, всегда приводило Роан в бешенство.
— И нечего воображать! — по-детски беспомощно крикнула она ему вслед. — Я счастлива, что была мудра и не попалась в твои сети!
И пусть не выдумывает: ни черта он ее не знает!
Чувствуя себя полной идиоткой, Роан бросила последний взгляд на море и тоже побрела к дому. Теперь, после такой встряски, она просто обязана излечиться, избавиться от чар этого несносного человека!
Проходя мимо «розовой» беседки, она со злостью пнула ногой одну из опор.
— Это иногда действительно помогает выпустить пар, — раздался сбоку насмешливый голос.
Все еще думая об Ардене, Роан оглянулась и увидела, что к ней приближается Патриция. Роан сделала над собой героическое усилие, чтобы не наброситься на нее с кулаками, и изобразила на лице некое подобие улыбки.
— Привет. Я вас не заметила.
— Я так и поняла. Что, поцапались немного?
Ну, это уж слишком! Что себе позволяет эта наглая особа? Так и будет лезть не в свое дело? Роан повернулась, чтобы получше видеть Патрицию, и ровным голосом спросила:
— А какое, собственно, это имеет отношение
— Все, что так или иначе касается Ардена, имеет отношение и ко мне. Мы с ним очень близки.
— Вот как? Поэтому вы так свободно разгуливаете по его поместью?
— Это, естественно, не ваше дело, но могу объяснить: я собираюсь составить для него перспективный чертеж местности.
До чего же у нее неприятная улыбка, подумала Роан, холодная и какая-то глумливая. И что в этой женщине такого, чего нет у нее?
— С чем вас и поздравляю, — холодно произнесла Роан и, так как говорить больше было не о чем, пошла дальше.
Значит, это не ее дело? Да, совершенно очевидно, что все здесь было чужим. Все, кроме Хетти. Итак, надо подняться наверх, удостовериться, что крестная уже проснулась и находится в полном здравии. Верно, уже успела проголодаться. Она ее накормит — и немедленно в постель, иначе от усталости опять натворит глупостей или наговорит лишнего.
Роан вошла в холл, сбросила пальто и поднялась по лестнице на второй этаж. Постучав в дверь Хетти, она приоткрыла ее и заглянула внутрь.
— Я не помешаю?
— Чему? — с кислой миной спросила Хетти. — Созерцанию щербатого потолка?
— Ну, если ты в плохом настроении…
— Давай, заходи! — нетерпеливо воскликнула крестная. — Даже твоя сердитая физиономия лучше, чем эти трещины в штукатурке.
— Никакая она не сердитая, — возразила Роан.
— Да что ты говоришь! Посмотрелась бы в зеркало. Поссорилась с Арденом? Или раздражение связано с чем-нибудь другим?
— Я нисколько не раздражена, просто чувствую себя немного… в затруднении.
— Понятно.
— Я пришла спросить, не хочешь ли ты перекусить.
— Арден уже принес мне немного еды.
— Вот как. — Сунув руки в карманы брюк, Роан подошла к окну и хмуро уставилась на деревья, за которыми глухо шумело море. — И почему так получается? — безучастным голосом проговорила она. — Почему обязательно надо связаться с холодным, равнодушным типом, который временами не прочь попрактиковаться в жестокости? Что такого привлекательного мы находим в таких мужчинах, когда вокруг столько добрых, ласковых…
Хетти скривила губы.
— Потому что вежливые, ласковые и обходительные — одним словом, правильные — наводят на нас тоску. Они бывают чертовски нудны. Таковы уж женщины, маленькие самонадеянные создания, которые уверены, что без особого труда расколют орешек и доберутся до сладкого ядрышка. А на деле выходит обратное: либо ядрышко оказывается с горчинкой, либо мы ломаем ногти о скорлупу.
— Что подходит к ситуации с Арденом?
— Второе. Пострадали твои ноготки, Роан. Ты пользовалась ошибочными методами, детка, — мягко сказала Хетти. — Иногда не мешает прибегнуть к маленьким нехитрым уловкам. Но теперь, кажется, уже поздно. Он ожесточился.
— Он всегда был…
— Ошибаешься, он был упрямым, непреклонным и не очень покладистым, но не таким ожесточенным, как сейчас. Его будто ничего больше не интересует. А ты по-прежнему влюблена в него?
От кого-нибудь другого Роан не потерпела бы такого вопроса, но не от Хетти. С ней она всегда была предельно откровенна.
— Влюблена? Я не знаю, можно ли было назвать мои чувства любовью. Может, сильным увлечением или чем-то в этом роде, а такие эмоции трудно уничтожить в себе сразу, как бы сильно этого ни хотелось. — Не отводя взгляда от деревьев, Роан задумчиво продолжила: — Если бы я его любила, то не задумываясь сожгла бы за собой все мосты и вместе с ним приехала в Штаты. Во имя большой любви можно пойти на все.
— А он тебя так и не понял, да? Впрочем, как и ты его.
— Он видел во мне только внешнюю оболочку…
— Экзотический цветок. Птичку из райского сада.
— Или попугая, — мрачно пошутила Роан. Потом подошла к кровати и уселась на краешек. — А внутри прятался маленький воробышек, ничтожная пичужка.
— Я бы сказала, остроклювая гагарка. Тебе удалось пробить трещину в его броне, ты его, так сказать, очеловечила, сделала более мягким. А после отшила, и это его, естественно, задело. Такого он не прощает. И никогда не признает поражения.
— Но я никак не могла поехать с ним, Хетти, по крайней мере тогда. Мы бы отравили друг другу жизнь.
— Возможно, — устало согласилась Хетти. — И все-таки как хорошо все начиналось, правда? О Боже! До сих пор перед глазами стоит картина, как вы тискаете друг друга и тошнотворно приторно сюсюкаете, точно два голубка на крыше. И каждый раз, когда я звонила тебе, ты говорила, что еще лежишь в постели. Вы что, совсем из нее не вылезали?
Роан рассмеялась.
— Случалось иногда.
— А у меня сложилось иное впечатление. Ты же сама мне говорила, что вы оба будто помешались. Стоило одному взглянуть на другого, и оп! — вы уже обнимаетесь. Или хохочете как безумные над какой-
