наблюдая, как в её зрачках разбегаются точками огоньки. У него мелко стучали зубы и подрагивало тело. Огоньки в зрачках исчезли. Она улыбнулась опять не глядя на него.
- Хочешь чаю?
- А?.. – открыл он рот.
Она снова усмехнулась шумно, тряхнув волосами.
- Ты что, живёшь здесь со своим трактором?
Рома вопроса не понял. Только пожал плечами и всё смотрел на неё и мелко трясся телом.
- Пошли, - качнула она головой, - погреешься.
- Ты кто? – спросил он сквозь стук зубов.
Девушка вдруг засмеялась, качнувшись телом и сделала шаг к крыльцу, подошла к самой двери и обернувшись, сказала без смеха, но с улыбкой.
- Врач. Детский врач. У тебя есть дети?
- Откуда...
Опять смех в ответ. Потом взялась за ручку двери, сильно дёрнула на себя.
- Заходи... – и скрылась за дверью.
Но он всё стоял, продолжая трястись от холода. Соображалось плохо. Закурил. Но даже сигарета не держалась в застывших губах. Бросил. Подошёл к двери. За спиной опять хлопнула ракета и через секунду цветная россыпь озарила небо. Будто звёзды падают. Из посёлка снова донёсся задорный смех. Он обернулся, держась за ручку, пальцы застыли на морозе. Вдохнув ледяной воздух, рывком открыл дверь. Сразу пахнуло жаром натопленной печи. Горел неяркий свет. Шумел электрический чайник.
- Присядь у печки. Прижмись. Быстро отойдёшь. – не поворачиваясь сказала она.
Не раздеваясь сел. Она опять стояла спиной, но уже без шубы. Рома изучал её взглядом, пока она что- то делала на столе. Высокая, стройная. В джинсах и свитере. Волосы по лопаткам.
- Садись... – вдруг сказала она, не смотря на него.
Рома молча подошёл и сел бочком на табурет. На столе стояла крупная чашка крепкого чая, с которого вился вверх лёгкий парок. Банка с мёдом и длинная десертная ложка. Она развернулась молча и ушла в тёмную комнату, скрытую за занавеской. Он даже не успел разглядеть её лицо. Схватился за чашку, отдёрнул руку. Сидел не шевелясь долго. За шторкой тоже было тихо. От тишины зашумело в ушах. Отошли руки и он стал потихоньку глотать чай. Даже ложкой боялся брякать. В голове блуждали обрывки мыслей. Наконец, ощутил приятное тепло в теле. Даже жар в груди. Тихо поставил чашку.
- Когда пойдёшь, не забудь погасить свет...
Он вздрогнул от её голоса. Подошёл к двери. Огляделся. Нашёл выключатель и погасил свет, держась за ручку. В голове туман, не понимал что делает. Стоял не двигаясь. Никакая мысль не давала покоя и не задерживалась в голове надолго.
- Ты ещё не ушёл?..
- Нет...
- Не хочешь домой?
- Нет.
Опять тишина за шторкой. Ни одного звука. Никакого шевеления.
- За печкой комнатка. Там кровать. Но нет ничего... Укройся моей шубой. И не кури в доме...
У Ромы зажгло уши. Глотнул с трудом. Потом, не понимая себя, рывком открыл дверь и выскочил на морозный воздух. Студёная свежесть наполнила лёгкие. Быстро зашагал к дому – гаражу, вбежал почти, запнувшись за какую-то железку и не включая света, привалился к печке. Закурил. Успокоился немного. Так сидел долго и думал. Даже не думал, а слушал свои ощущения, как слушают музыку. Но звуки были странные – цветные. Точками рассыпались в чёрных зрачках, смотрели на него выразительными глазами, играли в улыбке её губ. Звучали в обычных словах, в смысл которых он не вдумывался. Закурил опять, закрыл глаза и открыто улыбнулся себе. Потом добрался до кровати и тихо улёгся. А перед глазами, ещё долго не угасал неясный профиль, озаряемый падающими с неба цветными звёздами.
Всё-таки, трактор Антон продал Роме. Только на длинный срок расчёт отодвинул. Собственно, о самом сроке даже не говорили. «Как сумеешь рассчитаться, так и документы оформим» – сказал Антон, - «...Так что себе делаешь!»
Но странное дело: как-то вдруг стал угасать интерес у Романа к технике. Нет, он добросовестно и почти ежедневно занимался по вечерам, сняв кабину, что б можно было приподнять немного. И дома появлялся всё реже, объявив отцу, что там и жить вполне можно. Но не в этом была причина. Улыбающийся профиль «царевны – несмеяны» н6е выходил у Ромы из головы.
- «Какая же она несмеяна, - думал он, - ещё какой приятный смех. С переливом голосок, такой, каким поют забытые русские песни. А вот царевна... Похоже что-то».
Так и не видел её больше. Хоть и выходил часто курить их ворот и проглядел все глаза в задёрнутые плотно занавески. Даже ночью выходил. Темно в окнах.
Рома стал задумчивым, даже заторможенным немного. Мужики шутили:
- Что, Рома, не выспался что ли? Трактор по ночам спать не даёт!..
- Храпит, что ли, сильно? – смеялись на ходу.
Он стал расспрашивать о домах, участках, не дают ли своим такие наделы? Оказалось, что вся бригада с весны возьмёт себе по участку, и сразу же, летом, строить себе будут, только через дом. Дом себе, дом другим. А кому, потом решат. Как только разговор о земле зашёл, так сразу дружба сама завязалась.
