— То есть Бог — это силуэт?
— Поговорим об этом в другой раз, Лимпопо.
— А правда, что его имя состоит из тридцати шести звуков, только никто не знает, в каком порядке их надо произносить?
— Не знают даже самих этих звуков.
— А человек? Он какую при этом играет роль? Если не считать, что Бог иногда отдыхает в нем, как пассажиры в зале ожидания на станции Кочард, перед пересадкой. В чем цель человека? Какие им движут амбиции?
— Человек, если разобраться, это взломщик чужого софта.
— То есть?..
— То есть хакер, который только о том и думает, как бы взломать код Господа и проникнуть в Программу.
— И у него получится?
— Проникнуть? Да никогда.
И, подумав, добавила:
— Но испортить ее — это, скорее всего, получится.
114. Куда течет время. Эпитафия
Иногда, когда наступает полнолуние, и пятница, и двадцать девятое февраля, Южная Звезда вновь отправляется к Источнику тайн и пьет из него, отчего начинает расти вширь и ввысь. А когда голова его уже упирается в звезды, он взмахивает крылами и взлетает. Он летит по просторам Вселенной вдоль течения времени — к его истоку, пока не достигнет начала времен.
А достигнув начала, он осматривает артезианский колодец, из которого вытекает время.
Из колодца время течет на север, но один его кран направлен на юг. Только он перекрыт. И тогда Южная Звезда закрывает северный кран и пускает время через другой. С этого момента время течет на юг, из-под земли восстают умершие, как те трое поручиков, и в мире начинают происходить те же события, только в обратном порядке.
Так и мы, страусы, вернемся в Африку, откуда мы родом.
На могильный крест девушки со словами «Мы встретимся» кто-то прикрепил листок со следующими стихами:
— А что такое сонет? — огорошил меня вопросом Максико.
Сонет? Это любовное стихотворение с неожиданной развязкой в конце, примерно так я ему ответила, потому что почти ничего не помнила про сонет.
115. Сыскари. Новое покушение. Смерть мага
С мордами, как у питбулей, они уже рыщут по лесу, перебегая от ствола к стволу и размахивая револьверами. Это сыскари, или попросту — следователи. Рожи у них страшны, кожа шелушится, они жуют жвачку и говорят такие слова, что человека от них тошнит. Человека?! Это я так, просто оговорилась.
Главное обвинение против князя связано с тем, что в надписи «Наш лидер» под огромным портретом Великого Кондукатора, что на центральной площади, букву «л» кто-то переправил на «п», да еще заменил какую-то одну букву. Кроме того, князя обвиняют в том, что, в сговоре с углежогами и сатирами, он готовит мятеж и что это именно он пригласил сюда мертвых гонведов, а также индейцев. Короче, вменяют ему целый букет — подстрекательство, злостное тунеядство, валютные махинации и нарушение тишины и покоя граждан.
Кстати, о следователях. Под ногами убийцы-маньяка, похоже, горит земля, поэтому он на днях, обмазав себя с головы до ног люминесцентной краской, забрался на огромный платан, что у входа на городскую аллею со стороны улицы Конца Света. (Улица Конца Света означает примерно то же, что Finis Mundi — хотя, я цитирую Петике, не совсем ясно, идет ли речь в данном случае о «соф хаоламе» или о «кце хаоламе», иными словами — надо ли понимать этот конец в пространстве или во времени, или, может быть, в виде катаклизма.) Оттуда он бросился прямо на куртизанку Марфу из «Веселой распутицы», которая охотилась на клиентов под тем самым платаном, где сидел в засаде люминесцентный садист. Но Марфа умудрилась вспрыгнуть на подножку проезжающего грузовика, с которой ее, уже огласившую воплями полгорода, удалось стащить только на восьмом перекрестке. Она была в шоке, однако наутро дала вполне достоверный словесный портрет злоумышленника.
Да, все в мире так перемешано, святое и грешное, прекрасное и кошмарное, восхитительное и мерзкое — и наверно, как знать, так оно и останется, пока не будет построена великая стена.
А пока остается что есть. Остается то, что мы знаем из стихотворения Сун Юя «По южную сторону Великой стены»:
— А, может быть, рай — это все же какое-то место? — огорошила я сегодня своим вопросом сову. Сон слетел с ее глаз.
— С чего ты взяла?
— А по радио пели:
И из них сплетают букеты королю Стефану. Выходит, в раю есть рынок? И чем же на нем торгуют?
— Что за пошлое любопытство!
— А вдруг рай захватили или держат его в осаде, как крепость, которая ждет и надеется, что кто-то придет на выручку…
— Гм.
