– Тогда причина в этом, – мгновенно откликнулась Секиз.
– Но чем поиски Ковчега им не угодили? – недоумевал Шеннон.
– Учение ислама гласит, что Бог откроет Ковчег людям лишь в Судный день, – растолковал Альфин. – Янычары считают своим предназначением охрану Ковчега от посягательств тех, кто пытается открыть его ранее назначенного Богом часа.
– В Библии об этом ничего не сказано, – настойчиво изрек русский. – Господь желает, чтобы мы отыскали Ковчег и укрепились в вере.
Альфин просто промолчал.
Русский заговорил снова, но уже более кротко:
– Не скажете ли нам, где сейчас моя дочь?
– Каппадокия – край бекташей, – провозгласил Альфин. – Они и по сей день живут там.
– Это город? – спросил Шеннон.
– Нет, это район Турции, раньше бывший отдельным царством, – ответила Секиз.
– А где именно в Каппадокии их искать? – поинтересовался Заболоцкий.
– В подземном городе, – сказал Альфин. – В Каппадокии их много, но янычары живут лишь в одном.
– Как нам его найти? – не унимался Шеннон.
Альфин принялся раскачиваться всем телом, устремив невидящий взгляд прямо перед собой.
– Найдете дом с тремя peribaca. Там встретите человека, знающего, где держат ваших спутников, и как их найти.
– А что такое перь-йи-бака? – спросил неугомонный Джек.
Секиз передала вопрос деду.
– Он говорит, вы узнаете их с первого же взгляда.
Альфин повернул голову, и его бельма будто заглянули Шеннону в душу.
– Среди вас есть один лжец, верить которому нельзя. Он станет причиной горя прежде чем путешествие подойдет к концу.
– Как он выглядит?
Альфин поднял ладонь, пресекая разговор.
– Увидишь сам.
Поблагодарив Альфина за потраченное время, они в сопровождении Секиз дошли до калитки.
– Пожалуй, побуду у дедушки еще немного, – сказала она, пожелав им доброго пути.
– Спасибо, что привела нас сюда. По-моему, он видит лучше, чем я, – отозвался Шеннон и уже поворачивался, чтобы уйти, когда был остановлен внезапной мыслью. – Кстати, а в какую сторону добираться до Каппадокии?
– На юг, – ответила девочка. – Южнее Анкары.
– На юг! – повторил Шеннон и улыбнулся Заболоцкому. Тот сейчас выглядел не таким чопорно- самоуверенным, как прежде.
Борис дождался, когда Шеннон с Заболоцким совсем исчезнут из виду, и лишь тогда заговорил:
– Без толку повсюду хвостом шляться за этими идиотами. Надо выяснить, что тут затевается.
Братья приехали дней пять назад, опасаясь, что прибыли слишком поздно. Однако, вскоре выяснилось, что участие Заболоцких в секретной Афинской встрече задержало их. Так что братьям даже пришлось ждать.
Они собирались ликвидировать Заболоцкого в Стамбуле и на том покончить. Лишившись предводителя, остальные сложат руки. Но едва экспедиция прибыла, как Джонс с девушкой пропали, и это все изменило. Борис понимал, что Заболоцкому нельзя верить ни на грош, и подозревал, что внезапное исчезновение двух членов экспедиции является частью хитроумного замысла сбить с толку возможных преследователей.
Теперь, наверное, придется отправиться за ними на Арарат и устроить засаду в горах. Убить их там – дело немудреное. Пропажа экспедиции никого не удивит. Всем известно, как опасны тамошние курдские воины, да и сами горы изобилуют опасностями – взять хотя бы стаи диких собак и волков, змей и медведей, лавины, камнепады, незаметные трещины в ледниках и частые землетрясения. Но прежде надо доподлинно выведать, что же затевает эта контра.
– Что будем делать? – осведомился Александр, направляясь вслед за братом к калитке.
– Исполнять свой долг, браток!
– Хочу устранить вставший между нами барьер, – на подходе к гостинице сказал Заболоцкий. – В ближайшие дни нам предстоит познакомиться гораздо ближе, и потому прошу впредь звать меня просто Владимиром.
«Очевидно, я приобрел в глазах доктора Заболоцкого новое качество», – мысленно отметил Шеннон.
– Доктор Заболотски! – окликнул их портье. – Господин, тут для вас письмо.
Шеннон молча следил, как русский вскрывает послание.
– Это от похитителей, – прочитав, Заболоцкий перед листок Шеннону.
Вам следует немедленно покинуть страну, или ваша дочь и ваш друг умрут. Вы должны завтра утром сесть на пароход до Афин. Тогда заложники будут отпущены на свободу. Отправляйтесь домой. Если вернетесь в Турцию – умрете. Это последнее предупреждение.
– Каково ваше мнение? – поднял глаза Шеннон.
– Придется подчиниться. Нельзя же ставить на карту жизнь моей дочери.
Шеннону тут же пришли на ум слова Альфина и полученное от Библии руководство. Всего минуту назад он ничуть не сомневался, что им предначертано отправиться в Каппадокию. Теперь уверенность оставила его, но почти тотчас же Джек сообразил, что Афины тоже находятся к югу от Стамбула.
– Вы правы, Владимир. Надо следовать их указаниям.
Теперь, когда дела начали налаживаться, и впереди замаячило близкое освобождение Инди и Кати, Джек вдруг пожалел, что это не его похитили вместе с Катей, и остро позавидовал другу. Остается лишь надеяться, что Катя в Инди не влюбится.
Часом позже братья-близнецы вышли из калитки «Галата мевлеви теккеси». Старик оказался полезен и стал необычайно разговорчив, как только Борис пригрозил убить девчонку.
Но, выспросив все до последнего, Борис решил не испытывать судьбу. А вдруг эта пигалица со всех ног кинется к Заболоцкому и предупредит его? Так что в саду осталось три трупа. Старик и старуха умерли быстро, получив по пуле в затылок, а вот девчонка с воплем кинулась к калитке, и пришлось потратить на нее три выстрела.
«Какая жалость! – думал Борис. – Совсем дитя и такая симпатичная…» Но их дело – стоять на страже революции, а она куда важнее, чем жизнь любого человека, будь то ребенок, старуха или старик. Теперь ясно, что делать дальше. Старик без утайки выложил все о смиренных отшельниках-книгочеях, живущих в подземных норах. Те прекрасно осведомлены о Ковчеге и проведут экспедицию на гору. Джонс с девушкой отправились вперед уладить дело, а двое других задержались, чтобы покончить с бумажной волокитой.
Надо нынче же вечером отправиться в Каппадокию и довести начатое до конца. Борис ничего не знал о янычарах, кроме рассказанного стариком. Достаточно лишь знать, что это банда выживших из ума мусульманских анахоретов. Борис рассмеялся, вообразив, какой они с братом учинят погром в этом уединенном святилище. Янычары зароются в свои книжки, как уже однажды зарылись в землю, и смиренно займутся приборкой, когда все будет позади.
