Находясь у себя в подземном городе, янычары одевались в халаты и шаровары, как сейчас Хасан. Надевать свои традиционные костюмы в Стамбуле они не отваживались из-за нелегальности своего положения. Хасан сделал исключение только ради захвата археолога и Заболоцкой в старом соборе. Ему хотелось напугать их. Замысел удался, хоть Джонсу едва не удалось бежать.
Но на сей раз захвачены еще двое, и врасплох попался уже Хасан. Он даже приблизительно не представлял, кто эти за лысые близнецы и что они тут делают, и намеревался выяснить это. Теперь эти дюжие молодцы, по пояс голые, болтались на дыбе, едва-едва касаясь пола кончиками носков.
– Зачем вы здесь? – в пятый или шестой раз спросил Хасан, и снова оба близнеца промолчали.
Хасан кивнул своим подручным. Янычар с резким хлопком вытянул висящего на дыбе человека кнутом Джонса вдоль плеч, потом еще раз. Второй палач обрабатывал свою жертву при помощи грубой веревки, привязанной к короткой палке, но с тем же результатом, что и первый. Пыточные орудия спускали кожу истязаемых целыми полосами, оставляя кровоточащие рубцы и ссадины. Спины, шеи и плечи близнецов обратились в кровавое месиво. Струйки крови мешались с потом, сбегая на одежду.
Хасан махнул рукой, и палачи прекратили избиение.
– Теперь отвечайте!
Оба молчали.
– Припорошить раны солью! – приказал Хасан.
Палачи щедро осыпали истерзанные спины солью из мешочков. Истязаемые завопили от боли.
– Говорите! – потребовал Хасан. Головы русских безвольно покачивались, черты их лиц были искажены страданием, но оба хранили упорное молчание. – Значит, вы сами этого хотите.
Чорбаджи вынул саблю из ножен и медленно повертел ею перед носом у пленников. Сверкающий изогнутый клинок был искусно украшен замысловатыми узорами.
– Этот клинок, мои схожие друзья, выкован в Дамаске. Он остер и крепок. Он может на лету рассечь перо или снести голову с одного удара, – Хасан притронулся острием к горлу одного из братьев. – Что именно я и намерен сделать.
– Чего вы от нас хотите? – не выдержал тот.
– Сашок… nyet! – вскинулся второй.
– Ах, так вы русские?! – Хасан был сбит с толку окончательно. – Сашиок, мне только надо знать, зачем вы здесь.
– Мы преследовали двоих других, мужчину и женщину.
– Зачем?
– Молчи, ни слова! – осадил другой брат первого.
– Боря, я скажу все, что пожелаю.
– Ладно, тогда лучше я поговорю, – Борис повернул голову к Хасану. – Это вопрос личный. Наше личное дело.
– Хм, личное дело. Тогда, скажите, где вы начали их преследовать?
– В Чикаго. Мы тамошние. Мы не из России.
– Значит, вы объехали полсвета ради личного дела. Весьма любопытно. А теперь говорите правду. Чего вы от них хотите?
– Не ваше дело! – слова Бориса прозвучали, как плевок в лицо.
Хасан сжал эфес и поднял саблю над головой. Надо избавиться от этого строптивого братца, и тогда второй выложит все без утайки.
– Мы хотим его убить, пока они не добрались до Арарата, – поспешно выпалил Александр, чем спас жизнь брата. Хасан опустил саблю и задумался.
– Почему?
– Чтобы они не добрались до Ковчега. Мы не хотим, чтоб они его нашли.
– А-а, хотите найти его сами! Теперь понял.
– Вовсе нет! Мы вообще не хотим, чтоб его нашел хоть кто-нибудь, – вклинился Борис.
– Почему это? – Хасан с подозрением переводил взгляд с одного на другого. Такого ответа он вовсе не ожидал.
– А потому, – провозгласил Борис, – что у нас на родине попы пытаются завоевать доверие народа.
Наконец-то все прояснилось: они советские шпионы.
– Хасан! – окликнули из дверей. – Новости из Стамбула.
Чорбаджи еще мгновение разглядывал близнецов, потом обернулся.
– Что там?
– Заболоцкий и тот, другой, не поехали в Афины ни поездом, ни пароходом, – вполголоса сообщил пришедший. – Их разыскивает полиция. Они скрылись.
– Полиции-то они зачем понадобились? – разъярился Хасан, видя, как планы рушатся прямо на глазах.
– Говорят, они убили старика – дервиша-мевлеви, – старуху и девочку.
Хасан не знал, чему и верить. Но не сомневался, что Джонс с женщиной должны умереть, а вместе с ними и близнецы. Самый подходящий час для смертельной игры. Хасан улыбнулся, заранее придя в восторг от такой перспективы. Он искренне надеялся, что Джонс и девушка сделают состязание интересным.
– Снимите их, – обернулся он к палачам. – Им предстоит принять участие в игре.
Скалолазание вовсе не соответствовало представлениям Шеннона о веселом времяпрепровождении. В компании трех остальных – Заболоцкого, Ахмета и Омара – он взбирался по основанию скалы, отыскивая устье пещеры, служащей воротами города. Джек уже дважды спотыкался; в первый раз ободрал предплечье, а во второй – ушиб колено. Теперь он слегка прихрамывал, а голень щекотала струйка крови.
– Где-то здесь, – сказал Омар. – Я прекрасно помню это место.
Шеннон озирался, гадая, что же такого особенного в этих скалах и кустах, отличающего их от остальных виденных за последний час. Может, Омар просто врал про подземный город янычар? Джек уже почти не сомневался, что никаких поземных городов не бывает, что Омар придумал их ради красного словца.
И тут Омар радостно улюлюкнул.
– Вот она! Я же знал, что мы рядом!
Он опустился на колени, пропав из виду за густым кустарником. Шеннон пробрался к Омару. Молодой турок раздвинул кусты, открыв взору темную дыру в скале.
– Мы что, полезем туда?! – возмутился Шеннон. – В эту змеиную нору? Да вы шутите!
– У нас есть фонари, – отозвался Ахмет. – Не так уж это и страшно.
Шеннон с кислым видом бросил взгляд не Заболоцкого.
– Подумай о Кате, – взмолился тот.
Если бы он знал, сколько Шеннон о ней думает, то предпочел бы промолчать. Джека не оставляла кроткая, неутихающая боль в груди – да и к Инди он привязан всей душой. Но вот разделить их участь как- то не рвался. Может, есть какой-нибудь другой способ. Но с другой стороны – если Инди и Катерина под землей, то разве поможешь им отсюда? Джек прекрасно понимал, что Инди на его месте кинулся бы на помощь, не раздумывая; опять же, что толку любить Катерину, если не суждено с ней свидеться? Речь идет о верности, дружбе, любви… и вере. Именно так! Следовало сразу вспомнить, что его направляют – а следовательно, бояться нечего.
Засветив фонари, они по одному проползли в отверстие. Первым пошел Омар, за ним Шеннон, Заболоцкий и Ахмет. Шеннон держал фонарь в одной руке, а второй нащупывал путь. Низкий потолок давил ему на нервы. Не пройдя и пяти футов, он наткнулся на погадку какого-то животного. Вытерев ладонь о штаны, Джек по-утиному на корточках прошагал еще футов шесть или семь и смог, пригнувшись, встать. Пол плавно понижался; вскоре стало настолько просторно, что вытянутые в стороны руки не доставали до стен, а потолок поднялся почти до семи футов.
