профессиональных кинологов. Вместо того, чтобы день-деньской возиться с собаками и зарабатывать деньги, они… решали проблемы переподчинения бухгалтерии. И на данный момент ничем помочь не могли.
Морковка на овощном лотке сразу привлекла Ритин намётанный взгляд. Этакие розовые пальчики, некрупные, нежные и сладкие даже на вид. Рита мгновенно представила, как пропустит парочку штук сквозь недавно купленную овощерезку, сдобрит подсолнечным маслом и замешает Чейзу в вечернюю кашу. И как он дочиста вылижет миску, а потом ткнётся колючей мордой ей в руки и благодарно завиляет обрубком хвоста. Рита вообще теперь на продуктовые прилавки смотрела как бы «от имени» своего пса: а это ему можно? А этого ему купить?.. А ещё вот это ему понравится?..
Говорят, молодые мамаши точно также всё видят сквозь призму интересов своего малыша…
Тётка-лоточница в клеёнчатом переднике между тем отвлеклась от торговли и стояла к потенциальной покупательнице спиной, беседуя с лохматым подростком — сыном, наверное. Вместо тётки возле весов присутствовала девочка-старшеклассница. Именно присутствовала. В чисто физическом плане. О том, где пребывали её интеллект и душа (если допустить, что они вообще имелись в наличии), по сонной физиономии очень трудно было судить.
На ценнике значилось «каротель», что вполне соответствовало действительности, и Рита попросила:
— Мне каротели, пожалуйста. Два килограмма.
Им с бабушкой тоже пригодится — и для супа, и на салат.
Девица подняла на Риту стеклянные пуговки глаз и вялым движением, точно в замедленной съёмке, потянулась к зеленевшему под рукой кочану:
— Вам капусты?..
— Морковки, — пояснила Рита, стараясь не показать невольного раздражения. — Два килограмма.
В конце концов, и она в своё время поработала продавщицей.
Старшеклассница нескончаемо перекладывала розовые морковины, укладывая на весы вместо положенной гири пакет с подгнившими яблоками. И наконец родила:
— Вот… полкило…
— Девушка, вы уши моете? — не выдержала Рита. — Вы вообще слушаете, что вам говорят?
Спящая красавица захлопала ресницами и промолчала. Зато мгновенно отреагировала тётка-торговка, должно быть, приходившаяся матерью не только лохматому недорослю, но и заторможенной отроковице.
— Вы что с ней так разговариваете? — заорала она, обернувшись. — Вам кто позволил, а?
— Да ну вас, — Рита махнула рукой и пошла прочь. Тётка даже не осознала, что Рита не стала ругаться. По её логике, покупательница должна была её «послать». Значит, так оно и произошло.
— И вас туда же! — закричала она Рите в спину. Сын-подросток ничего кричать не стал, только проводил молодую женщину прозрачными злыми глазами. Он был одет в мешковатые чёрные джинсы и чёрную же футболку с ярко-красными цифрами во всю грудь: «666». Три шестёрки можно было бы истолковать как спортивный номер, если бы не контурная фигура с перепончатыми крыльями и длинным хвостом, как бы полускрытая в темноте позади пламенеющих цифр. Эта фигура не имела ничего общего с симпатичным атлетическим Мефистофелем на этикетке тонизирующего напитка, название которого на русский язык можно перевести как «Рыжий чёрт». Нет, на футболке подростка красовался воистину сам Князь Тьмы. Мерзкий, брутальный и начисто лишённый какого-либо обаяния.
Рита купила морковку с конкурирующего лотка за углом и пошла домой, чувствуя себя не слишком уютно.
Стычка с продавщицей оставила неприятный осадок. Недавняя Поганка, вроде бы сама не лазившая за словом в карман, мысленно прокручивала короткий разговор (если его можно было назвать разговором) и пыталась понять, что же её, собственно, зацепило. Хамство, конечно, но к нему ли нам привыкать?.. Существенно хуже было противное ощущение собственной не правоты. Действительно, «наехала» на девчонку. Вдруг та всю ночь просидела с маленькой сестрёнкой и выспаться не успела, а матери помочь как-никак надо? Или она, бедняжка, попросту слабоумная?.. С другой стороны, покупателю никакого дела не должно быть до личных проблем продавца — встала за прилавок, так работай, а не засыпай на ходу…
Запутавшись в нравственных категориях, Рита волевым порядком решила выбросить мелкий инцидент из головы, заставила себя вернуться к обдумыванию романа… и, сворачивая во двор своего дома, в течение нескольких судьбоносных секунд постановила устроить своей героине открытый финал.
Итак! На Риту-книжную нападут поздно вечером в сквере, где она будет выгуливать своего нечистопородного. Причём нападут именно в тот момент, когда она самый первый раз отважится спустить безобразника с поводка. Чейз-книжный возрадуется свободе и немедленно удерёт в густые кусты, и вот тут-то к бедной женщине и подвалят трое ублюдков. Они будут надвигаться этак медленно, зловеще и неотвратимо, а она будет в ужасе звать: «Чейз! Чейз!..», и её голос будет метаться между стволами голых деревьев… Прибежит или не прибежит? Спасёт или не спасёт?
На самом деле Рита открытых концовок до смерти не любила. А кто вообще их любит! Ну сами подумайте. Читать книгу в шестьсот страниц и всё это время переживать за героя, — и только затем, чтобы на шестьсот первой оставить его в подвешенном состоянии? Вот уж спасибочки!
Однако неошибающееся авторское чувство говорило ей, что в этот раз следует поступить именно так. Пусть читатели немножко помучаются.
До следующей книги.
Она ведь ещё не один роман про свою тёзку планировала написать…
Большое плавание
Потом наступил понедельник. Действительно — наступил. Всем и каждому на больную мозоль.
