С самого утра обнаружилось, что испарился Эдик. Затем стало ясно, что вместе с ним пропал Клопик. А также надувная моторка — и все наличные запасы чая на кухне. Поднятый по тревоге спецназ нашёл в Эдиковых апартаментах записку красным фломастером на туалетной бумаге: «Уехали играть в Му-му. К обеду не ждите».
— Я тебе покажу Му-му! Олигофрен!..
На обычно сдержанного профессора Звягинцева было страшно смотреть. Зимой по телевидению показывали китайский фильм о юной и бесправной наложнице какого-то древнего императора. Единственным близким существом у неё был пушистый белый котёнок, привезённый из дому. Однажды ночью злобная завистница истребила зверька — знай, мол, своё место, ничтожная девка!.. А та очень скоро взяла да и сделалась единоличной всевластной императрицей. И, как положено в таких случаях, всем всё припомнила. И вот богато одетую придворную даму тащат варить в котле с маслом: «За что, Ваше Величество?..» — «За моего котика!» И зрителям, только что осуждавшим жестокие древнекитайские нравы, становится совсем не жалко красавицу, гибнущую в котле…
— Изя! — ворвался Лев Поликарпович к Шихману. — У тебя в хозяйстве лодка найдётся? Не одолжишь?
Кажется, попадись ему сейчас Эдик, точно остаться бы генералу бездетным. По крайней мере — безвнучным.
— У нас всё есть, сейчас надуем, — Шихман успокаивающе положил руку ему на плечо, взял переговорник «уоки-токи» и перекатил сигару в другой угол рта:
— Джозеф! Активируйте, пожалуйста, резервную десантную лодку. Да. Полный бак, если можно. И побыстрее, ради Бога. Речь идёт о жизни и смерти.
У него самого настроение было паршивое. Братья Бенджамин и Хулио до сих пор не вернулись с охоты, да ещё и категорически не выходили на связь. Жареная оленинка грозила выйти боком: как бы вместо реликтового гоминоида не пришлось заниматься их паршивыми задницами…
— Спасибо, Изенька. Сейчас поплыву искать сукиного сына… — Звягинцев благодарно кивнул и, уже повернувшись, добавил сквозь зубы. — Ты только не подумай, я не о собаке своей говорю.
В это время раздался писк зуммера. Тотчас ожил, осветился экран монитора, и Шихман в возбуждении схватился за рацию:
— Алло!!! Беллинг? Сработала система наблюдения! Быстрее, коллега! Похоже, мы таки ухватили гоминоида за его волосатую жопу!
Жизнь в Америке не прошла ему даром. У них там весь бытовой юмор пребывает «на уровне ниже пояса» — либо о сексе, либо о задницах.
Между тем камера, расположенная невысоко над землёй, действительно давала крупным планом… зад какого-то человекообразного существа. Существо сидело на корточках, заросшее густым'волосом седалище еле-еле умещалось в экран…
— О-о-о!
Звягинцев даже вздрогнул: качество изображения было таково, что Лев Поликарпович на миг испугался, как бы торжествующий вопль Бубенчикова, ворвавшегося в палатку, не спугнул неведомое создание. Андрей же Павлович, ни на кого не обращая внимания, приник к монитору, в его голосе слышалось счастье учёного, дорвавшегося до сенсации:
— Это невероятно! Каков характер оволосения! Ничего подобного никогда не встречал!..
Несколько секунд прошло в торжественной тишине: возможно, они самыми первыми из людей созерцали.кадры, которым суждено будет обойти весь мир.
— О, да оно испражняется совсем как человек! Видит Бог, оно разумно! — вновь задохнулся от восторга Бубенчиков. И перешёл на умоляющий шёпот:
— Дайте общий план, коллега, я хочу оценить его телосложение…
— С удовольствием. — Шихман что-то переключил… и по палатке прокатился стон горького разочарования. С телосложением у существа оказался полный порядок. Вот только вместо собственного меха или на худой конец звериных шкур оно было облачено в камуфляжную форму. Справив нужду, существо подтёрлось листочком, застегнуло штаны… и, осмотревшись, громко закричало голосом брата Хулио:
— Эй, Бенджи! Греби сюда, тут какие-то motherfuckers[104] устраивали пикник!
— Как эти Russians вообще здесь живут? — Брат Бенджамин приблизился с хмурым видом, разгрыз хрустящий крекер и слегка повеселел:
— Помнишь, в Аризоне нам тоже сперва показалось, что мы и дня не протянем?
— А то. — Брат Хулио снял с ветки пакет чипсов, повешенный наивными учёными в надежде, что яркий целлофан привлечёт любопытного гоиноида. — Потом выяснилось, что it creeps with rattlers[105] и что rattlers очень вкусны…
И оба «брата во Христе» принялись с жадностью поедать приманку, заготовленную для снежного человека.
— И смех, и грех, — Звягинцев вздохнул и, старательно отворачиваясь, чтобы не травмировать своим весельем скорбящих коллег, пошёл готовиться к плаванию.
Отчалили втроём. Профессор, которого никакая сила не свете не заставила бы отказаться от самоличных поисков Кнопика. Скудин, матерясь тащивший крест персональной ответственности за Эдичку. И Буров — в качестве рулевого. Американская лодка, снабжённая мотором «Меркури», ласточкой резала водную гладь, в кильватере расходились волны. Голубое небо отражалось в зеркале озера… Вот только было это зеркало чёрным, недвижимым и непроглядным, полном скрытой угрозы.
— Резвый мальчонка, такую мать!.. — Скудин поднёс к глазам бинокль и, заметив дым на горизонте, скомандовал Глебу:
