продолжает блуждать в темноте: случайный арест аптекаря – лишнее свидетельство этому. Но какие-то меры они, конечно, принимают.
Неужели Фриц Керер агент? А может, и не один он?
Ульман неучтиво прервал Фогеля на полуслове. Пусть Петер извинит, но у него разболелась голова.
Голова и вправду была тяжелой. Шагая домой, Ульман пытался не думать о делах, но тревожные мысли не оставляли его. Этот Фриц Керер все же здорово смахивает на агента. Хорошо, что он теперь у них на примете. Но кто же еще?… Старался отогнать от себя эти мысли – все равно ответа не найти. Но знал: они будут мучить его и не дадут спать…
Вечером пошел дождь. Марта, только что вернувшаяся из магазина, сердито бурчала, а Фридрих радовался. Натянул тяжелый брезентовый плащ с капюшоном, который совсем закрывал его лицо, и осторожно выскользнул во двор. Если бы Марта вышла следом, удивилась бы: старик словно в прятки играл под дождем. Притаился за углом дома, потом, согнувшись, перебежал к кустам в конце сада. Заскрипела калитка, ведущая в огород, и неуклюжая фигура растворилась в темноте.
Сделав большой круг, Фридрих переулками добрался до жилища машиниста Георга Панкау. Прошел мимо дома и завернул за угол. Там прижался к дереву. Ни одного прохожего, лишь капли шелестят, стекая с неопавшей листвы. И все же Ульман не зашел к Панкау с улицы. Кряхтя, перелез через невысокий забор, выругался тихонько, зацепившись за колючую проволоку, и, прячась за фруктовыми деревьями, добрался к домику задворками.
На кухне кто-то возился. Свет через окно падал на крыльцо, и Ульман не рискнул зайти. Кляня сквозь зубы жену Панкау, дождался, когда она выключила свет, и тихонько поднялся по ступенькам.
Открыл сам Георг. Фридрих втиснулся в узенький коридорчик.
– Заходи, чего остановился? – приветливо улыбнулся хозяин.
Ульман приложил палец к губам!
– У тебя никого нет?
– Никого. Жена легла уже…
– Ты извини, что пожаловал, но другого выхода не было. Сегодня надо переправить листовки. Давай быстрей.
– Подожди.
Панину натянул куртку и выскочил во двор. Фридрих ждал его минут пять, Стоял, привалившись к стене, и виновато смотрел, как с дождевика на чисто вымытый пол стекает грязная вода.
Вернулся Панкау. Передал Ульману тщательно завернутый в клеенку сверток.
– Я их под дровами прячу, – пояснил.
– Спасибо, друг… – начал Фридрих.
– Может, не будешь разводить церемоний? – буркнул Панкау.
Ульман положил руку ему на плечо.
– Сейчас надо быть особенно осторожным, Георг. Гестапо не простит убийство Рапке.
Коротко рассказал о последних событиях.
Георг погасил свет и первым вышел во двор. Постоял возле калитки, лишь после этого выпустил Фридриха.
Похолодало. По дрезденским улицам гулял ветер, швырял желтые опавшие листья, срывал шляпы. Карл Кремер смотрел из окна отеля, как ветер подшучивал над прохожими. Он был в хорошем настроении: вчера ему позвонила фрау Ирма. Приглашала на вечер; будет интимное общество – можно потанцевать, поиграть в карты. Карл с удовольствием принял приглашение, но поинтересовался, как отнесется к его присутствию на вечере фон Вайганг.
Фрау Ирма рассмеялась.
– Вы – друг нашего дома, – произнесла с укоризной.
– Группенфюрер занимает такую должность, что не всегда может руководствоваться своими личными привязанностями…
– Ну, если вы так, – рассердилась фрау Ирма, – то знайте: Зигфрид сам просил позвонить вам.
– Мне очень приятно это, но, ей-богу, не могу понять, чем заслужил такую честь.
– Не прибедняйтесь, мой дорогой, вы же знаете, Зигфрид относится к вам, как к сыну. А обо мне и говорить нечего…
Положив трубку, Карл долго ходил по номеру, потягивая сигарету за сигаретой. Он заметил во время недавней встречи, когда приехал, Вайганг не то чтобы обрадовался, увидев его, но был очень любезен, всем своим видом показывая, как приятно ему снова видеть племянника своего друга. Такое радушие удивило и насторожило Карла. Раньше во Львове, когда Кремер был завсегдатаем их дома, Вайганг редко проявлял свою благосклонность к нему.
Интуиция подсказывала Карлу – за этим кроется что-то. Приглашение и тон фрау Ирмы подтверждали эту догадку. Но он никак не мог сообразить что.
Сегодня на два часа у Кремера было назначено свидание. Приехав в Дрезден, он в тот же день отправил письмо до востребования. Обычное письмо – с приветами, поздравлениями и семейными новостями. Оно говорило о прибытии Карла на место. А позавчера получил ответ: ювелиру Кремеру предлагали купить столовое серебро. В два часа дня он мог посмотреть его – указывался выдуманный адрес, настоящий Карл запомнил еще в Москве. «Вызывает Центр, что-то срочное!»
В начале первого Кремер встал – захотелось немного побродить по Дрездену.
