глазах погасли, смущенно одернула платье, сникла вся.
– Тебе нравится здесь? – спросила тихо.
Карл, насколько мог, сделал осоловелые глаза, пьяно улыбнулся:
– С тобой мне всюду понравится…
– Ты совсем не такой, как все! – Эмми сказала это таким тоном, что если бы Карл не знал, с кем имеет дело, поверил бы в ее искренность. – Ты лучше всех других…
Карл понял ее тактику: хочет вызвать на откровенность. Что ж, можно ответить тем же.
– Я давно не встречал таких красивых женщин, – сказал улыбаясь. – А теперь ты нравишься мне еще больше.
– Почему? – взглянула игриво.
– Ты понимаешь меня с полуслова…
Эмми поднялась и села на тахте.
– Мне хочется шампанского.
Открывая бутылку, Кремер искоса взглянул на дверь. Кто-то успел прикрыть ее. «Грубо работаете, герр гауптштурмфюрер», – усмехнулся и тут же обрадовался. Значит, Шрикель уже не считается с ним, поверил, что Кремер опьянел.
Подняв бокал, Эмми в упор посмотрела Карлу в глаза:
– Ты вправду такой богатый, как мне говорили?
– Есть кое-что, – хвастливо ответил Кремер. – А кто тебе говорил?
– Не все ли равно… А где ты заработал деньги? Карл понимал, что все эти вопросы не существенны.
Эмми направляет лишь разговор в нужное русло. Начал рассказывать о ювелирном магазине на улице Капуцинов во Львове. Но это не интересовало девицу, она перевела разговор на другое.
– Там, говорят, – шлепнула Карла по руке, – много хорошеньких славяночек…
– Но не лучше тебя…
– А мадьярки красивые?
«Ого, куда гнет!» – удивился Карл. Оправдывая перед Вайгангом свое долгое отсутствие, он ссылался на коммерческие дела в Венгрии. Попробуй проверь – советские войска рвутся к Будапешту, и не сегодня- завтра вся Венгрия будет освобождена.
– Мадьярки – чудо! – поцеловал кончики своих пальцев Кремер. – Не так давно мне пришлось быть в Будапеште…
Карл выдумал длинную любовную историю и, словно мимоходом, сделал упор на некоторых подробностях, которые наверняка были известны Шрикелю. Гауптштурмфюрер всегда настораживал уши, когда Кремер рассказывал фрау Ирме о своих приключениях.
Девица молча слушала, закрыв глаза. Карл знал – запоминает каждое слово. Что ж, Шрикель сможет завтра еще раз убедиться в правдивости Карла Кремера.
– Фон Вайганг твой родственник? – спросила Эмми. – Это он или фрау Ирма покровительствует тебе?
В ее тоне Карл уловил неподдельный интерес. Значит, ради ответа на этот и последующие вопросы и устроен весь спектакль. Он почти наверняка знал, о чем дальше спросит Эмми, и не ошибся. Девица лениво потянулась и сказала равнодушно:
– Тебе повезло. Поддержка такой важной персоны, как группенфюрер, – большое дело. – Секунду помолчала и вдруг добавила; – Вряд ли он делает это бескорыстно… Хотя, – спросила кокетливо, – может, ты нравишься фрау Ирме?
Вот оно что! Шрикель понимает, что Вайганг не поселил бы в своем доме человека без какой-то цели. И гауптштурмфюрер хочет знать какой. Что ж, есть весьма убедительная версия.
Карл захохотал.
– За кого ты меня принимаешь, деточка? Фрау Ирма – не для меня… Ей бы сбросить этак лет пятнадцать… А ты хитра, – погрозил ей пальцем, – но я все равно ничего не скажу. Хочешь разузнать о наших делах с группенфюрером, не так ли?
– Глупенький, иди сюда, – кивнула ему Эмми. Карл плюхнулся на тахту рядом с ней. Снова погрозил пальцем.
– Я нни-ичего тебе не скажу…
– На хочешь – и не нужно, – прижалась к Кремеру девица, – меня это и не касается. Хотя я не верю, чтобы фон Вайганг так просто симпатизировал тебе…
– А кто говорит, что просто так? Группенфюрер у меня вот где! – Крамер хвастливо сжал кулак.
– Ну!… – недоверчиво вскинула брови Эмми. – Ни за что не поверю…
– Точно! – словно в запальчивости выкрикнул Карл. – Но это се-екрет… Тсс!… – приложил палец к губам.
У Эмми так и вспыхнули глаза.
Кремер придвинулся к девице, прошептал на ухо:
