– Группенфюрер оч-ч-чень зависит от меня. У нас… деловые отношения и…
– А-а… – махнула рукой она, – это неправда.
– Ей-богу, – поклялся Кремер. – Он понимает, что бриллианты – лучше всяких ценностей.
– Мне так хочется иметь перстень с бриллиантом. – Эмми заглянула Карлу в глаза, и он понял; девица поверила ему.
А вот поверит ли Шрикель? В конце концов Карл сделал все, что мог. Осталось только доиграть роль. Что бы сделал на его месте настоящий Кремер?
Карл поморщился и пообещал:
– Будет тебе перстень, милая…
Протянул руку, чтобы обнять девицу.
– Погоди, я сейчас…
Эмми легко выскользнула, соскочила с тахты. Кремер пробурчал что-то нечленораздельное, ткнулся лицом в подушку, закрыл глаза и притворился, что сразу заснул. Эмми щелкнула выключателем, села на тахту, погладила Карла по щеке. Но он не шелохнулся, а когда девица прижалась к нему, недовольно буркнул что-то и повернулся лицом к стене.
Снова щелкнул выключатель.
– Пьяная свинья!… – выругалась Эмми. Хлопнула дверь.
Карл заворочался на тахте, устраиваясь поудобнее, и вскоре уснул.
Утром его разбудил Шрикель. Карл захлопал глазами, озираясь вокруг, и спросил:
– Где я?
– У нас в гостях… – засмеялся Шрикель.
– Голова болит… – пожаловался Кремер. – У вас нет таблетки?
– Не лучше ли это? – гауптштурмфюрер потянулся к бутылке с вином.
Карл с отвращением поморщился.
– Не могу даже смотреть, – признался. – Дайте таблетку.
Шрикель вышел. Карл внимательно осмотрел себя. Все как надо: брюки помяты, галстук развязался, пиджак валяется на полу. Услышав шаги гауптштурмфюрера, сгорбился, уткнувшись лицом в ладони.
– Ну и вид у вас! – усмехнулся Шрикель.
– Ничего не помню, – промямлил Карл. – Напился, как свинья.
– Пустое. Все вчера перебрали.
– Я не скандалил?
– Наоборот, были очень галантным кавалером, и фрейлейн Эмми просила…
– Постойте, – перебил его Карл, – кажется, я начал ухаживать за ней?
Гауптштурмфюрер смерил его изучающим взглядом.
– Она почему-то рассердилась… Что случилось? Кремер провел ладонью по лицу.
– Ничего не помню, – ответил задумчиво. – Полный провал памяти. Может, я позволил себе лишнее…
– Неважно, – махнул рукой гауптштурмфюрер. – Компания своя, и девочки без претензий. Плюньте.
Карл видел: Шрикель держится с ним совсем по-иному. Уже проинформирован. Вот она – власть денег. Стоило гауптштурмфюреру узнать, что Кремер занимается крупными денежными операциями, – и совсем другое обращение.
– Хотите взглянуть на шедевры искусства? – предложил Шрикель.
Кремер не колебался и секунды. Безнадежно махнул рукой.
– Мне глубоко противны все шедевры мира, – произнес плаксивым голосом. – В другой раз.
– Здорово же вы нахлестались, – захохотал гауптштурмфюрер.
Возвращаясь домой, Карл начал анализировать события вчерашнего вечера. Шрикель, готовя яму для Кремера, сам попал в нее. Оставалось выяснить, не врал ли он, говоря об эвакуации произведений искусства. Ясно только одно: пи он, ни Мюллер, ни Дузеншен – эсэсовец с физиономией убийцы – не смыслят в живописи. Правда, они могут заниматься только лишь организационными делами. Не зря же Шрикель предлагал Карлу посмотреть на какие-то шедевры – значит, картины есть…
Кремер вдруг остановился. А что, если картины – лишь для отвода глаз?… Откровенность Шрикеля подозрительна. Гауптштурмфюрер изо всех сил старается, чтобы Карл поверил ему, даже приглашал посмотреть шедевры. Во всяком случае, следует делать вид, что не сомневаешься в искренности Шрикеля.
День прошел в ожидании. Карл никуда не выходил из своей комнаты, валялся на диване, притворяясь больным. От обеда отказался. Догадывался, что Шрикель интересуется им, и делал все, чтобы у гауптштурмфюрера не возникло никаких сомнений.
Около пяти Кремер выскользнул на улицу. Не пошел к остановке автобуса, а побродил в роще, которая начиналась за виллой Вайганга. Немного подмерзло. Опавшая листва шуршала под ногами, на лужах звенели тонкие льдинки. Убедившись, что никто за ним не следил, Карл остановил автобус и сел в него уже
