правилам этикета, я вхожу в столовую, чтобы поприветствовать нашего гостя.
Я лежу в кровати без сна, думая о том, что услышала. На меня, благодарение Господу, адмирал, в конце концов, не притязает! Но ясно, что у него на уме еще более безрассудный проект. Кто может быть этой более крупной рыбой, если не леди Елизавета? Он сошел с ума? Она, конечно, не снизойдет до него, да и протектор с Тайным советом ему не позволят, что только доказывает невероятную глупость и нелепость этой идеи. Я начинаю понимать, что не все взрослые так мудры, как они внушают нам, детям.
Огромную радость мне доставляют игры с маленькой дочкой адмирала. Малышке леди Мэри уже два месяца, и ее розовое личико расплывается в беззубой улыбке, когда я приближаюсь к ее колыбели и здороваюсь с ней. Я больше всего люблю, заменяя качальщицу, укачивать ее или играть с ней в ку-ку или трясти золотой погремушкой, когда она радостно машет мне своими пухлыми ручками.
Леди Сеймур пришла сегодня в детскую справиться у няни и у кормилицы, как поживает ее внучка. Удовлетворившись их ответами, она садится с шитьем у огня, ногой качая колыбель, а я опускаюсь на колени на коврике перед камином и рассматриваю спящую девочку.
– Что за страшные настали времена, – ворчит старуха. – Одни перемены, и только ради перемен. Страшно даже представить, на что станет похож мир, когда вот эта малышка вырастет. Слава богу, что я этого не увижу.
Некоторое время я молча слушаю ее брюзжание. Мне особенно нечего ей ответить.
– Я знаю, что мой сын затеял недоброе, – вдруг говорит она. – Какой ужас. Опасно соваться в такие дела. Но он ведь живет своим умом. Не желает меня слушать.
– Я должна исполнять, что мне велят мои родители, – с обидой говорю я, чувствуя, что меня она тоже считает виноватой.
– Вы это к чему, дитя мое? – спрашивает старуха. – Я не веду речь о той сумасбродной идее выдать вас за короля. Нет, я о глупых претензиях моего сына на леди Елизавету.
Такая неосторожность меня пугает. Я быстро оглядываюсь, боясь, как бы кто-нибудь нас не подслушал. Но к счастью, мы совсем одни: все няньки, оставив ребенка на наше попечение, разошлись по своим делам.
– Леди Елизавету? – спрашиваю я.
– Ну да. Он задумал на ней жениться, вы разве не знаете?
Конечно, я догадывалась. Но тем не менее поражена.
По прошествии двух недель сплетни начинают буйно распространяться. Адмиральские планы теперь обсуждают на всех углах – я слышала, как люди на улице болтают об этом, когда ходила с миссис Эллен по лавкам в соседнем Фелтэме. Говорят, что адмирал очертя голову бросился в погоню за бедой. Недолго осталось ждать, пока слухи дойдут до моих родителей и те отзовут меня домой, о чем я думаю с ужасом.
Эти разговоры о браке с леди Елизаветой чрезвычайно опасны. Даже мне известно, что женитьба на принцессе крови без санкции Тайного совета приравнивается к государственной измене, так что наверняка и адмирал об этом знает. Но я боюсь, что его уже ничто не остановит.
Домашние уверены, что леди Елизавета вряд ли откажет ему, учитывая то, что было между ними прежде.
– А что было между ними прежде? – спрашиваю я миссис Эллен.
Она отвечает не сразу:
– Джейн, об этом нельзя болтать, потому что в таком случае некоторым людям не поздоровится. Когда мы жили в Челси, леди Елизавета и адмирал занимались недозволенным. Королева вмешалась, отослала леди Елизавету прочь. Теперь, похоже, адмиралу хочется возобновить связь с ней.
Ну да. Я так и думала.
– Прочти письмо, Джейн, – говорит миссис Эллен. – Это от Кэт Эшли.
Миссис Эшли пишет, что ее юная воспитанница сказала, что не откажет адмиралу, если регент и Тайный совет дадут свое согласие.
– Но по-моему, – говорит миссис Эллен, – адмирал и не собирается его спрашивать. Я даже слышала, будто он надеется занять вскоре место брата. Боюсь, что недолго осталось ждать, чтобы на адмирала указали пальцем и обвинили в измене.
Это ужасная перспектива.
– Неужели некому предупредить его об опасности?
– Его? Да ему это по вкусу, игры с опасностью! Думаешь, он бы послушал? Его мать уже пыталась его образумить. Он велел ей смотреть в пяльцы.
– Но надо же что-то делать… – Я думаю о милой маленькой девочке, спящей невинным сном в своей детской. – Ради леди Мэри.
– Он не послушает никого вроде нас, – вздыхает миссис Эллен. – Нам остается только молиться, чтобы дело не зашло далеко и чтобы он очнулся, прежде чем станет слишком поздно.
Случилось страшное: адмирала арестовали, и теперь он должен предстать для допроса перед Тайным советом. Боюсь, что все было правдой: он планировал свергнуть регента, своего брата. И все же его арест сопровождали шокирующие обстоятельства.
Леди Сеймур, вне себя от горя, сидит в большой зале и, пока ее горничная натирает ей виски лавандовой водой, рассказывает трагическую повесть, изложенную ей самим регентом, ее сыном. Почти все домашние, от управляющего до кухонных мальчишек, собрались в зале, чтобы ее послушать. Я стою на коленях у ног леди Сеймур и крепко держу ее узловатые руки, напрасно пытаясь ее успокоить.
– Началось с того, что пропал Фоулер, – говорит она. – Вы знаете, Фоулер, через которого милорд время от времени передавал королю деньги. Адмирал встревожился, потому что Фоулер не вернулся. А того перехватили, когда он выполнял секретное поручение, и доставили для допроса в Тайный совет.
Она вздрагивает.
– Ну а дальше регент вызвал самого адмирала. Мои сыновья, родные братья, и один вызывает другого на допрос! Том, тот всегда был горяч, отказался идти. Он послал ответ, написав, что ему это неудобно. Тогда он сказал мне, несколько ночей назад, в этой самой комнате, что чувствует, как петля неуклонно затягивается вокруг него. Он решился на крайние меры. – Она замолкает, чтобы перевести дух. – Ему в голову пришла сумасбродная идея захватить короля.
– Но как он намеревался это сделать? – с придыханием произношу я.
– Он, сударыня, подделал ключи к покоям его величества. – Леди Сеймур шмыгает носом и тянется за платком. – Их ему достал Фоулер, в обмен на хорошую взятку. Так что глубокой ночью он тайком проник в королевские покои с намерением похитить его величество. Когда бы он обладал таким бесценным заложником, никто бы не посмел его тронуть.
Глаза старухи полны слез, но она мужественно продолжает свой рассказ. Некоторые из женщин плачут, другие с недоверием качают головой. Я тоже не в силах сдержать слез: я любила адмирала, несмотря на все его слабости.
– И как назло, – говорит леди Сеймур, – хотя стражи у дверей королевской спальни спали, спаниель его величества громко залаял и бросился на Тома, когда он тихо прокрался в комнату. Он по глупости и застрелил пса из своего пистолета. После этого надежд у него никаких не осталось. Прибежала стража, и король, в ужасе от того, что убит его любимец, приказал арестовать Тома.
– Но король – друг адмирала! – кричу я. – Он любит своего дядю!
– Он и пальцем не пошевелил, чтобы помочь ему, – шепчет леди Сеймур и опускает голову, пряча непрошеные слезы.
Как такое может быть? – беспомощно спрашиваю я себя. Но ведь с адмиралом ничего дурного не случится? Его родной брат и племянник пощадят его? Он часто повторял, как они дружны с королем.
– Но это еще не все, – говорит несчастная леди Сеймур. – При любой возможности Том громко критиковал правление брата. Он дошел до того, что собрал группу сторонников, чтобы свергнуть регента. Многих он подкупал, чтобы заручиться их поддержкой. Он вел запись на стене у себя в гардеробной. Я сама видела, и еще, помню, удивилась, для чего это могло ему понадобиться. Я не могла понять. А то был список
