Коэн огляделся и увидел Оффлера, Бога-Крокодила. Тот был богом, которому трудно остаться незамеченым, но все равно Коэну много раз случалось видеть его. Статуи в раскиданных по свету храмах давали полное представление о его облике, и теперь and now was the time for a man to reflect on the fact that so many of those temples had been left a good deal poorer as a result of Cohen's activities. Он этого не делал, потому что это было не в его привычках. Но ему показалось, что Орда несколько заволновалась.
— Куда идем, друг? — спросил он.
— Шмотреть Игру, ваше рыбштво, — ответил Оффлер.
— А, точно. Это когда бо… мы играем с на… смертными, точно? — спросил Коэн.
— Да, точно, — сказал бог с другой стороны от Коэна. — Сейчас, например, мы нашли несколькоих смертных, которые пытаются проникнуть в Дунманифестин.
— Вот чертята, а? — весело откликнулся Коэн. — Угостить их хорошей молнией, вот мое мнение. По другому они не понимают.
— В основном потому что вы по-другому и не общаетесь, — пробормотал менестрель, наблюдая за богами вокруг.
— Да, мы думаем, это хорошая идея, — сказа бог. — Кстати, я — Рок.
— О, вы Рок? — спросил Коэн, подходя к игральной доске. — Всегда хотел с вами встретится. Я думал, вы будете слепым…
— Нет.
— А если кто-нибудь ткнет вас пальцами в глаза?
— Простите?
— Просто пошутил.
— Ха. Ха. — сказал Рок. — Интересно, О Рыбий Бог, что вы за игрок?
— Никогда не увлекался азартными играми, — сказал Коэн, увидев, что Рок держит между пальев игральную кость. — Это для умников.
— Может, сделаете небольшую… ставку?
Толпа притихла. Менестрель заглянул в бездонные глаза Рока, и почуствовал, что играя в кости с Роком, надо понимать, что выбор не так и велик.
Стояла такая тишина, что можно было услышать полет воробья.
— Давайте, — сказал Коэн. — Почему бы и нет?
Рок кинул кость на доску.
— Шесть, — сказал он, не отрывая взгляда.
— Ага, — сказал Коэн. — Значит, мне тоже надо выкинуть шесть, да?
— О, нет, — улыбнулся Рок. — Вы же, в конце концов, бог. А боги играют на победу. Вы, о ваше могущество, должны выкинуть семь.
— Семь? — спросил менестрель.
— Не понимаю, почему это может вызвать затруднения, — сказал Рок, — у тех, кто вправе находится здесь.
Коэн повертел так и сяк кость. У нее было шесть граней.
— Я понимаю, что это может вызвать затруднения, — сказал он, — но только для смертных.
Он подкинул кость в воздух.
— Значит, семь? — спросил он.
— Семь, — отозвался Рок.
— Будет сложновато, — сказал Коэн.
Менестрель уставился на него и почуствовал, как по спине у него бегут мурашки.
— Ты запомнил, что я сказал это, парень? — добавил Коэн.
Змей накренился в воздухе.
— Уук! — счастливо возвестил Библиотекарь.
— Он управляет им лучше Леонарда! — сказал Ринсвинд.
— Это несколько… проще, — прошептал Моркоу. — Знаешь… у него же одни сплошные атавизмы.
— Правда? Я всегда думал, что у него неплохая конституция. Кроме тех случаев, конечно, когда его обзывают обезьяной.
Змей снова повернулся, изгибаясь, как маятник.
— Уук!
— Если выглянуть из левого окна, то увидишь практически все, — перевел Ринсвинд.
— Уук!
— А если выглянуть из правого окна, то увидишь… О господи!
Это была Гора. И там, сверкая в лучах солнца, лежал город богов. Над ним, едва различимая в бриллиантовом воздухе, смутно виднелась мерцающая воронка, которая образовалась в результате заземления магического поля Диска в центре мира.
— Ты как, э, вообще ты как, религиозен? — спросил Ринсвинд, глядя на облака за окном.
— Я верю, что все религии несут в себе частичку извечной истины, да, — сказал Моркоу.
— Удобная точка зрения, — сказал Ринсвинд. — Может, ты еще легко отделаешься.
— А ты?
— Ну-у… слыхал о таких религиях, которые говорят, что кружение в хороводах — своего рода молитва?
— О, да. Свистящие Вертушки Клатча.
— Я верю в нечто вроде, только мы двигаемся более… прямыми путями. Да. Это так. Таинство Скорости.
— А ты веришь, что это дарует тебе вечную жизнь?
— Не вечную, нет. Больше… ну просто больше. Больше жизни. Вот так, — сказал Ринсвинд. — Больше жизни, чем могло быть, если бы ты не двигался очень быстро и прямо. Хотя изогнутые траектории тоже вполне действенны на пересеченных местностях.
— Ты же просто трус, верно? — вздохнул Моркоу.
— Да, но я никогда не понимал, чем это плохо. Чтобы убежать прочь, тоже нужна выдержка, знаешь ли. Многие были такими же трусливыми, как я, если бы им доставало смелости.
Они снова выглянули в окно. Горы стали ближе.
— Согласно записям миссии, — сказал Моркоу, пролистывая пачку торопливо заполненых Думмингом бумажек, — в прошлом множество людей посетили Дунманифестин и вернулись живыми.
— Вернуться живым недостаточно, — сказал Ринсвинд. — У них все руки и ноги были целы? А психически они были как? А всякие второстепенные части тела были на месте?
— Большинство из них были персонажами мифов, — неуверенно сказал Моркоу.
— До того или после?
— Боги обычно благосклонны к самоуверенным, бесстрашым и наглым, — продолжил Моркоу.
— Здорово. Ты пойдешь первым.
— Уук, — сказал Библиотекарь.
— Он говорит, что мы скоро приземляемся, — сказал Моркоу. — Какие нам места занять?
— Уук! — сказал Библиотекарь. Он был поглощен борьбой с рычагами.
— Что ты хотел сказать словами «лягьте на спину, вытянув руки вдоль позвоночника»?
— Иик!
— Ты не смотрел, что делал Леонард, когда мы приземлялись на луну?
— Уук!
— Тогда мы хорошо приземлились, — сказал Ринсвинд. — О да, стыдно за конец света, но это уже случилось, да?
— ХОЧЕШЬ АРАХИСА? БОЮСЬ, НЕ СМОГУ ДОЛГО ДЕРЖАТЬ ПАКЕТИК ОТКРЫТЫМ.
Призрачное кресло повисло в воздухе перед Ринсвиндом. Фиолетвые вспышки на границе его поля зрения говорили, что он внезапно оказался в маленьком личном времени и пространстве.
— Мы разобьемся? — спросил он.
