— МОЖЕТ БЫТЬ. ИЗ-ЗА ПРИНИПА НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ СТАЛО НАМНОГО СЛОЖНЕЕ РАБОТАТЬ. ПЕРЕДАТЬ ТЕБЕ ЖУРНАЛ?
Змей покружился и начал плавно спускаться через облака к Кори Челести. Библиотекарь посмотрел на рычаги, нажал пару, дернул рукоятку Ручки Принца Харана, а затем кинулся в другой конец кабины и спрятался под одеяло.
— Мы приземлимся на том снежном поле, — сказал Моркоу, скользнув в кресло пилота. — Леонард создал корабль с учетом того, что приземляться ему придется в снег. В конце концов…
Змей приземлился на снег совсем не так, как ожидалось. Он подскочил в воздух, некоторое время планировал, и снова коснулся земли. Он подскочил еще несколько раз, и киль мягко перевалил за поле.
— Держитесь! — сказал Моркоу. — Относитесь к этому как к прогулке в парке!
— В смысле, надо ожидать, что в любой момент на тебя могут напасть сзади, отобрать все деньги, да вдобавок накостылять по шее? — спросил Ринсвинд. — Возможно. Ты заметил, что мы направляемся прямиком к воротам?
Они посмотрели вперед. Врата Дунманифестина приближались, и довольно быстро. Змей упал прямо на снежный сугроб и теперь скатывался вниз.
— Только не паниковать, — сказал Ринсвинд.
Змей ударился о снег, снова подскочил в вдоздух и перелетел через ворота богов.
То есть через половину ворот богов.
— Значит… семь, и победа за мной, — сказал Коэн. — Выпадет семерка, и я победил, верно?
— Да. Конечно, — ответил Рок.
— Похоже, это мой шанс один на миллион, — сказал Коэн.
Он высоко подкинул кость, и она летела вверх все медленнее, медленно переворачиваясь, со звуком, похожим на шелест обнажаемых мечей.
Она достигла вершины дуги и начала падать вниз.
Коэн совершенно спокойно смотрел на нее, не отрывая взгляда. Затем его меч вылетел из ножен и описал затейливую кривую в воздухе. В воздухе вспыхнул зеленый огонек и…
… две половинки кубика из слоновой кости опустились на стол.
На одной выпало шесть. На второй — один.
Пара богов, к изумлению менестреля, зааплодировала.
— Мы заключили сделку, — сказал Коэн, все еще сжимая меч.
— Серьезно? А вам не знакомо выражение «Судьбу не обманешь»? — спросил Рок.
Стукнутый Хэмиш приподнялся в своем кресле.
— А вы че, не слыхали никогда выражение «Песец тебе, парень»? — крикнул он.
Как один человек — или бог — Серебряная Орда сомкнулась и вытащила оружие.
— Не надо драк! — закричал Слепой Ио. — У нас же правила! У нас есть весь мир чтобы драться!
— Это не было мошенничеством! — зарычал Коэн. — Оставлять заманчивые скрижали, которые ведут героев к смерти, вот это мошенничество!
— Но где были бы герои, не будь волшебных карт? — спросил Слепой Ио.
— Большинство из них были бы среди живых! — огрызнулся Коэн. — Они не были бы фишками в чьей-то проклятой игре!
— Ты разрезал ее поплам, — сказал Рок.
— Покажи, где в правилах написано, что этого нельзя! Да, покажите-ка мне правила! — сказал Коэн, прыгая в ярости. — Покажите мне все правила! Что такое, господин Рок? Хотите еще разок попровать? Думаете отыграться? Может, двойную ставку?
— Шоглашитеш, удар был шупер, — сказал Оффлер. Некоторые из мелких богов согласно закивали.
— Что? Как вы можете позволять им стоять тут и в открытую не повиноваться нам? — спросил Рок.
— Не повиноваться тебе, мой господин, — раздался новый голос. — По-моему, они победили. Он сумел обмануть Рок. Если уж он сумел обмануть Рок, то я не думаю, что мнение Рока по этому поводу имеет значение.
Госпожа шествовала через толпу. Боги расступались перед ней. Они могли распознать легенду, столкнувшись с ней нос к носу.
— А вы кто? — зло спросил красный от гнева Коэн.
— Я? — Госпожа раскрыла руку. На каждой ладони лежала игральная кость, единицей вверх. Но вот она тряхнула запястьями, и они слились в одну, удлинняясь, переплетаясь, превращаясь в шипящую змею, вьющуюся в воздухе — и пропали.
— Я… один шанс на миллион, — сказал она.
— Да ну? — сказал Коэн, изумленный менее, чем должен был бы быть, по мнению менестреля. — А другие шансы, где они?
— Я — и они тоже.
Коэн засопел.
— Тогда вы не леди.
— Э, это же не настоящие… — начал менестрель.
— О, а что я должен был сказать? — сказал Коэн. — Я должен был сказать «Оох, да, хозяйка, спасибо огромное»? Не дождетесь. Говорят, что удача любит храбрых, но я скажу, что видел слишком много храбрецов, пошедших в бой и не вернувшихся назад. Да к черту все эти… Эй, что с тобой?
Менестрель не сводил глаз с бога, стоящего сбоку от толпы.
— Это же ты, да? — прорычал он. — Ты Нугган, да?
Маленький бог сделал шаг назад, но совершил ошибку, пытаясь сохранить достоинство.
— Молчать, смертный!
— Да ты… ты… Пятнадцать лет! Пятнадцать проклятых лет я не знал вкус чеснока! А священникам во всей округе приходилось вставать с рассветом, чтобы успеть вытоптать все грибы! Да ты хоть знаешь, сколько стоит малюсенький кусочек шоколада в нашем городе, и на что люди способны пойти ради него? — менестрель растолкал Орду и встал перед пытающимся отступить божеством, замахнувшись лирой.
— Я поражу тебя молнией! — пропищал Нугган, закрываясь от него руками.
— Не сможешь! Не здесь! Ты только в миру способен на это! Здесь ты способен лишь на иллюзии и блеф! И на запугивания. Так вот почему такие молитвы… испуганные люди пытаются подружиться с задирой! У нас строят все эти храмы, а ты… а ты — ничтожество, способное лишь…
Коэн мягко положил ему руку на плечо.
— Хорошо сказано, парень. Хорошо сказано. Но тебе пора.
— Брокколи, — прошептал Оффлер Свиифо, Богу Срубленных Деревьев. — С брокколи не ошибешься.
— Я запрещаю практиковать панупунитопластию, — сказал Свиифо.
— А што это?
— Не знаю, но они боятся.
— Дайте, я разок ему врежу… — кричал менестрель.
— Слушай, сынок, погоди, — говорил Коэн, стараясь удержать его. — Для этой лиры у тебя найдется другое применение, чем разбить ее о чью-то голову, понимаешь? Несколько коротких стишков — тех, что как пристанут, так и не отвяжутся. Слушай меня, слушай, ты вообще заметил, что я с тобой говорю?…У меня есть меч, очень неплохой, но все эти колюще-режущие предметы могут только помочь кое-кому выжить, слушай. А песня может сделать кое-кого бессмертным. Хорошего или плохого!
Менестрель немного расслабился, но только совсем немного. Нугган спрятался среди остальных богов.
— Он дождется, когда я выйду за ворота… — рычал менестрель.
— Он будет занят! Маздам, нажимай на поршень!
— Ах, ваши знаменнитые фейерверки, — сказал Слепой Ио. — Но, дорогие смертные, огонь не может нанести вред богам…
