— Ну чтож, — сказал Коэн, — надейтесь на это. Потому что через минуту-другую вершина этой горы будет похожа на вулкан. И все в мире это увидят. Интересно, будут ли они после этого верить в богов?
— Ха! — усмехнулся Рок, но несколько более сообразительных богов внезапно серьезно задумались.
— Но в любом случае, — продолжил Коэн, — мы вовсе не собираемся уничтожить богов. Мы собираемся попытаться. В следующий раз кое-кто попытается упорнее.
— Но все, к чему это приведет, так это к тому, что уничтожены будете вы, — сказал Рок, но несколько крепко задумавшися богов стали медленно пробираться к выходу.
— И что мы потеряем? — сказал Малыш Вилли. — Рано или поздно все равно умирать. Мы готовы к смерти.
— Мы всегда были готовы к смерти, — сказал Калеб Разрушитель.
— Вот почему мы так долго прожили, — сказал Малыш Вилли.
— Но… почему все так мрачно? — спросил Слепой Ио. — Вы прожили долгую, интересную жизнь, и великий круговорот природы…
— Ач, пусть великий кругворот природы подавится моей набедренной повязкой! — сказал Стукнутый Хэмиш.
— Это немногие хотели бы сделать, — сказал Коэн. — Я, конечно, не мастак всякие речи говорить, но… Я думаю, мы решились на это, потому что пришло наше время умереть, понимаете? И потому что один малый подошел к краю мира и, увидев все другие миры там, залился слезами, потму что жизнь только одна. Вселенная такая огромная, а жизнь такая короткая. И это неправильно…
Боги же оглядывались по сторонам.
Крылья раскололись и сломались. Фюзеляж ударился о булыжники и проехался по ним.
— А теперь — паникуйте, — сказал Ринсвинд. Разбитый Змей продолжал скрежетать по вымощеной плитами улице. Запах горелого дерева становился все сильнее и сильнее.
К Ринсвинду протянулась бледная рука.
— Я рекомендую вам, — сказал Леонард, — схватится за что-нибудь.
Он нажал на маленькую ручку с пометкой «Шекарб».
Теперь Змей остановился. Но крайне неустойчиво.
Боги смотрели вниз.
В странной деревянной птице открылся люк. Крышка отвалилась и покатилась по земле.
Боги увидели, как наружу вылезла фигура. Это, должно быть, был герой, только слишком уж чистый.
Он посмотрел по сторонам, снял шлем и отдал честь.
— Добрый вечер, ваши всемогущества, — сказал он. — Приношу свои извинения, но дело не терпит отлагательств. Но я воспользуюсь этой возможностью и скажу вам от лица всех людей Диска, что у вас замечательная работа.
Он промаршировал к Орде, проходя мимо изумленных богов, и остановился перед Коэном.
— Коэн Варвар?
— А тебе-то что? — Коэн был озадачен.
— Я капитан Моркоу, Городская Стража Анк-Морпорка, и настоящим я объявляю вас арестованным за организацию сговора с целью уничтожить мир. Вы имеете право хранить молчание…
— А я и не собираюсь ничего говорить, — Коэн достал меч. — Я просто снесу твою…ную башку.
— Тихо, тихо, — быстро сказал Малыш Вилли. — Ты знаешь, кто мы такие?
— Так точно, сэр. Думаю, да. Вы — Малыш Вилли, также известный как Шальной Вил, Вильгельм Косарь, Великий…
— И ты собираешься арестовать нас? Ты сказал, что ты вроде какой-то стражник?
— Вы правы, сэр.
— В свое время мы убили сотни стражников, парень!
— Мне неприятно слышать это, сэр.
— И чего тебе платят, мальчик? — спросил Калеб.
— Сорок три доллара в месяц, господин Разрушитель. С довольствием.
Орда зашлась смехом. Затем Моркоу достал меч.
— Я должен уточнить, сэр. То, что вы собирались сделать, уничтожило бы мир.
— Только этот кусочек, малыш, — сказал Коэн. — А теперь, иди-ка домой и…
— Я настаиваю, сэр, несмотря на уважение к вашим сединам.
Орда зашлась смехом снова, и Стукнутый Хэмиш откинулся на спинку своего кресла.
— Секнду, ребят, — сказала госпожа МакГэри спокойно. — Посмотрите-ка по сторонам. Ни на какие мыли не наводит?
Они осмотрелись.
— И че? — спросил Коэн.
— Смотри, тут ты да я, — сказал Вена, — и Маздам, и Малыш Вилли, и Хэмиш, Калеб, да еще менестрель.
— Ну и?
— Семеро, — сказал Вена. — Нас семеро, а он один. Семеро против одного. И он думает, что спасает мир. Он знает, кто мы такие, и все равно хочет сразится с нами…
— Не хочешь ли ты сказать, что он герой? — захихикал Стукнутый Хэмиш. — Ха! Че за герой пойдет работать за сорок три бакса в месяц? И довольствие!
Но его кудахтанье было единственным в повисшей тишине. Необычную арифметику героизма Орда знала хорошо.
Был, всегда был, и в начале, и в конце… Кодекс. Они жили Кодексом. Ты следуешь Кодексу и становишься частью Кодекса для тех, кто следует за тобой. Кодекс и был этим. Без него ты не герой. Без Кодекса ты просто разбойник в набедреной повязке.
Кодекс был простым. Один храбрец против семерых… побеждает. Они знали, что это действительно так. И в прошлом они доверяли этому. Высочайшие шансы, величайшая победа. Это Кодекс.
Забудешь Кодекс, отвергнешь его или будешь им пренебрегать… и Кодекс заглотит тебя.
Они посмотрели на меч Моркоу. Лезвие было коротким, острым и прямым. Это был рабочий меч. На нем не было рун. По кромке не пробегало никаких таинственных вспышек.
Для тех, кто следовал Кодексу, это было предупреждением. Один простой меч в руках настоящего храбреца стоит сотни магических клинков.
Мысль не была пугающей, но она была.
— Странно получается, — сказал Коэн. — Я слышал, говорят, внизу, в Анк-Морпорке служит стражник, настоящий наследник трона, но скрывает это, потому что ему нравится служить стражником…
О боже, подумала Орда. Замаскированый король… это же прямо живое воплощение Кодекса.
Моркоу выдержал пристальный взгляд Коэна.
— Никогда о нем не слышал, — сказал он.
— Рисковать своей шкурой за сорок три долларав месяц, — сказал Коэн, не отводя взгляд. — Это говорит либо о совершенно непроходимой тупости, либо об огромной, безграничной храбрости…
— Не вижу разницы, — сказал Ринсвинд, выходя наружу. — Слушайте, я понимаю, драматический момент и все такое, но это все не шутки. Если этот… бочонок взорвется здесь, то он действительно разрушит мир. Он… проделает что-то типа дыры и вся магия утечет прочь.
— Ринсвинд? — спросил Коэн. — Ты-то что тут делаешь, старая ты крыса?
— Спасаю мир, — Ринсвинд закатил глаза. — Опять.
Коэн засомневался, но герои не так просто отступают, даже перед лицом Кодекса.
— Что, все правда взорвется?
— Да!
— Не так уж это и много, — пробормотал Коэн. — Мир по сравнению со всем остальным…
— Подумайте о маленьких хорошеньких котятках… — начал Ринсвинд.
— Щеночках, — шепнул Моркоу, не отрывая взгляда от Коэна.
