Ингалора не спорила. Софир счел это дурным знаком: похоже, девушка совсем ослабла. А еще говорят, будто женщины выносливее мужчин! Когда он сообщил ей свое наблюдение в надежде хоть немного расшевелить ее, Ингалора улыбнулась:
— Ты сам почти женщина, Софир, так что не указывай на мои слабости. Я-то почти мужчина.
Ближе к вечеру они спустились с горы обратно на дорогу. Поселок остался позади, дорога успела повернуть, так что даже вечерних огней путники больше не видели. Одна из лун подступала к горизонту, и небо над горами слегка посветлело.
— Тише.
Софир остановился, держа Ингалору за руку.
Она прислушалась.
— Тебе показалось.
— Нет, слушай внимательнее.
Теперь оба затаили дыхание. Конечно, не исключено, что Софиру и в самом деле почудилось, но пренебрегать такими вещами не следует: всегда остается вероятность того, что он уловил первые признаки надвигающейся опасности.
Неожиданно звук стал отчетливым. Скрип телеги, голоса.
— Ты не ошибся, — прошептала Ингалора.
Он только стиснул ее руку и не ответил. Оба отошли в сторону и спрятались на обочине за большим камнем.
В полутьме показался отряд. Человек двадцать, как насчитал Софир (Ингалора ничего не считала: она просто закрыла глаза и прижалась к земле: сперва ежилась от страха, а после как-то незаметно для себя заснула).
Солдаты. Даже лязг оружия и доспехов не сказал бы о них Софиру больше, чем простой звук их шагов. Тяжелые, утверждающие себя на земле, мерные. Люди, которым предстоит пройти очень большое расстояние. Люди, которым предстоит идти, несмотря на любые преграды, какие только воздвигнутся перед ними.
«А в телеге у них, вероятно, продовольствие, — подумал Софир. — Ужасное слово для обозначения ветчины сыра, фруктов, хлебных лепешек, крупы для свежей каши… а может, и сметаны!»
Он погладил спящую Ингалору. Она пробормотала что-то сладкое и свернулась еще более тугим калачиком.
Скрываясь за выступом скалы, Софир наблюдал за отрядом еще час. Солдаты развели костер. Вода была у них с собой: видимо, набрали по пути, когда было еще светло, и везли в телеге.
Всеми делами распоряжался один человек, очень рослый и мясистый, с плоской физиономией и невыразительными крохотными глазками. Он отдавал отрывистые команды, коротко взмахивал руками, показывая: туда, сюда; но Софир ясно видел, что этот громила выслуживается перед настоящим командиром отряда.
Существует некто, от кого все зависит. Некто, являющийся сердцем отряда. Когда настанет пора, он возьмет командование на себя и всех спасет, а пока — просто отдыхает. Ждет, пока для него разобьют лагерь и подадут поесть.
Софир не видел этого человека, только угадывал его присутствие.
«До поры его можно не принимать в расчет, — подумал он. — А если все пройдет удачно, о нем вообще можно будет забыть. Пока все заняты, самое время подобраться к телеге поближе».
Он скользнул в темноту и, стелясь низко к земле, побежал в сторону телеги. Костер пылал и слепил глаза собравшимся вокруг него усталым людям. Так что подкрадывающегося Софира никто из солдат не увидит. Да никто из них и не всматривался в темноту окружающих гор: ничего не видно, да и для чего озираться по сторонам, если до неприятеля еще далеко?
Софир уже чуял запах конского пота. Он подобрался к телеге и настороженно осмотрелся. Никого. Разумеется. Нет причины выставлять охрану здесь, посреди земель Вейенто, где нет ни грабителей, ни врагов королевства, ни — тем более! — мятежных крестьян.
Выждав несколько мгновений, Софир стремительно выпрямился и забрался в телегу.
— Ну надо же! — послышался громкий голос, и чьи-то крепкие ручищи сдавили Софиру горло.
Он пискнул, взмахнул руками и обмяк. Держа незадачливого вора за шею, как пойманную курицу, солдат выбрался наружу.
— Гляди, Сиган! — закричал он, подталкивая Софира вперед. — Гай был прав!
— Отпусти его, — низким басом проговорил Сиган, приближаясь к Софиру и заглядывая в его посиневшее лицо. — Отпусти, не то он помрет.
— Да и пусть себе помрет, — ответил солдат, но хватку разжал.
Кашляя и жадно глотая воздух, Софир повалился прямо на дорогу. Его обступили смеющиеся люди.
— Отойдите, — сказал кто-то очень спокойно.
И солдаты расступились. Перед Софиром появилась пара сапог. Ничего особенного в этих сапогах не наблюдалось, обычные солдатские сапоги, даже не слишком новые, но уж очень ладно они сидели. Нравилось их смятым и пыльным голенищам облегать эти ноги, нравилось, и все тут.
«О чем я думаю? — смятенно пронеслось в голове у Софира. — Ведь меня сейчас растерзают!»
Обладатель сапог присел перед ним на корточки. Софир увидел лицо, неожиданно молодое, с чуть раскосыми глазами. Четыре длинных вертикальных шрама, почти параллельных друг другу, выделялись более светлыми полосами на загорелой коже.
— Не будь ты наемником, я бы решил, что ты эльф, — Просипел Софир.
— Никогда так не решай, — сказал молодой человек. Он привстал и обратился к своим людям: — Ступай отдыхать. Я разберусь с ним. Я все сделаю правильно.
— Слыхали, что вам говорят? — захрипел Сиган. — Ступайте! Гай все сделает правильно. Он всегда поступает правильно.
И они разошлись, посмеиваясь между собой, ничуть не огорченные тем обстоятельством, что им не позволили учинить расправу над вором самолично.
— Где второй? — спросил Гай, наклоняясь низко над Софиром.
Софир не ответил.
Гай тряхнул его за плечо.
— Тебе лучше ответить.
— Не трогай ее, — просипел Софир. — Она спит.
— Спит?
— Она устала.
Гай устроился на камнях рядом с Софиром. Поднял камушек, лениво кинул в темноту.
— Как тебя зовут?
— Софир.
— Кто ты такой?
— Я не мог тебя где-нибудь видеть? — вдруг спросил Софир. — Твое лицо кажется мне знакомым.
— Мое лицо многим кажется знакомым, потому что у меня стандартная внешность… Если бы мы с тобой когда-нибудь встречались, я-то точно бы тебя запомнил. А я тебя не помню.
— Нет, я видел тебя… На кого-то ты похож.
— Ты уже говорил: на эльфа. И я попросил тебя больше так не говорить. Помнишь? — очень мягко проговорил Гай.
— Последняя попытка, — умоляюще произнес Софир. — Гай — настоящее имя?
— Нет.
— Уменьшительное?
— Давай лучше от Гая вернемся обратно к Софиру, — предложил Гай. — Где твоя спутница?
— Спит за камнями. Она очень устала. И очень голодна.
— Ты забрался в нашу телегу ради нее?
— И ради себя, если тебе интересна вся правда, как она есть, голая и неприкрытая. Мы танцовщики и актеры.
— Что делают актеры на горной дороге, посреди герцогства Вейенто? — изумился Гай. — Впервые
