– Завлок.
– Так вот, Завлок, Маг от нас никуда не денется. Но торопиться, мчаться напролом не стоит: можно опять попасть в ловушку. Именно об этом нас предупреждает «память», сохранив историю о первом походе. Всему свое время.
– Но ведь ты должен рассказать Пурту про последний год, Посланник? – продолжала спрашивать в самое ухо Юлук. – Когда ты будешь это делать?
Найлу показалось, что от дружного разноголосого гама голова его стала распухать, как воздушный шар после кормежки порифид.
– Давайте отложим до утра! – взмолился правитель. Завтра будет трудный день, нам нужно отдохнуть.
И, хотя подростки продолжали шуметь, он решительно развернулся и направился в закуток принцессы.
– Я все слышала, – кивнула Мерлью. – Отлично придумано!
Договорить ей не удалось: край шатра отодвинулся от скалы и в проеме показался Дравиг.
– Рад видеть тебя, Посланник, – и смертоносец поприветствовал правителя давно забытым церемониальным приседанием.
– И я рад видеть тебя, Дравиг, – Найл с сожалением покосился на так и не доеденную лапу землеройки.
– Хочу еще раз выразить свое восхищение твоим талантом шивада, – продолжал вежливую речь старый паук, явно не решаясь перейти к сути своего вопроса.
– Вся заслуга принадлежит покойному Мудрому Хебу, вспомнившему эту историю для меня в подземелье Черной башни.
– Мне кажется, прошлое, сохраненное в «памяти» несколько отличается от того, что сейчас рассказал ты, Посланник, – аккуратно сформулировал свою мысль смертоносец.
– Да, – признал Найл, – мне пришлось кое-что добавить, чтобы восприятие получилось более ярким. Наши дети не знают, ни кто такие воины, ни что такое города. Пришлось показывать все значительно подробнее, чем запомнил Мудрый Хеб, уточнить описания, детали.
Дравиг надолго задумался. Смертоносцам совершенно непонятно значение слова «фантазия», зато они способны фиксировать в памяти все до мельчайших деталей вещественного миря и малейших нюансов в колебаниях души. Как можно добавить несуществующую ранее деталь в уже сохранившийся в памяти мир – это оказалось выше паучьего понимания.
– Извини, Найл, – не выдержала Мерлью. – Я очень устала.
– Да, да, – спохватился правитель, – мы уходим.
Он подхватил безнадежно остывшую лапу землеройки и, сопровождаемый Дравигом, перешел за свой полог.
– Значит, ты решил основать новую «память», Посланник? – уточнил смертоносец.
– Ты же знаешь, Дравиг, как важно прошлое для самосознания народа, – кивнул Найл. – То, что происходит с нами, тоже должно запомниться.
– Ты хочешь создать новую «память» вместо старой, Посланник? – немного изменил вопрос старый паук.
– Ах вот ты о чем! – наконец-то понял правитель. Ты боишься, что я брошу «память», замурованную под Черной башней на произвол судьбы? Нет, Дравиг, я не собираюсь отказываться от своего обещания. Просто настанет день, когда юный смертоносец Пурт будет перенесен из этой долины и займет свое место среди общей «памяти» нашего народа.
Дравиг некоторое время молчал, словно оценивая глубину искренности, с которой говорил правитель. Найл ждал, понимая, что в лице седого паука его поступок оценивают все смертоносцы, уцелевшие после крушения старого мира.
– Ты очень мудр, – внезапно произнес Дравиг и исчез под пологом шатра.
Найл остался в некоторой растерянности – хотя за последние годы ему не раз приходилось и сражаться, и путешествовать, и принимать решения, но претендовать на подобное признание он никак не собирался. Откуда может быть мудрость в шестнадцатилетнем пареньке? Смелость, сообразительность, ментальная сила – да. Но мудрость? Слова о мудрости навевали мысли о сгорбившемся старце, прожившем долгую жизнь, и повидавшего все, что только доступно двуногому. Посланник отнюдь не считал, что его жизнь позади. Скорее, наоборот – предстояло сделать и узнать еще очень, очень многое.
Следующий день прошел в подготовке припасов к новому походу: несколько женщин под руководством принцессы остались выделывать шкуры, а все остальные путники, разбившись для безопасности на крупные отряды, отправились на охоту. Десяток стражниц во главе с Нефтис, сопровождавшие правителя, после полудня наткнулись на трех жуков-рогачей. Крупные, с длинными мощными челюстями, покрытые иссиня-черной, тускло поблескивающей хитиновой броней, жука не привыкли бояться врагов, и не сделали никакой попытки спрятаться.
Отказываться от столь крупной добычи было жалко, и Найл мысленно вызвал на помощь ближайших смертоносцев. Остальное происходило просто до обыденности: охотницы подходили к парализованным волей пауков жукам сзади, с помощью древок приподнимали жесткие надкрылья, и вонзали под них копья. Оружие входило в беззащитную плоть на всю длину, убивая рогача почти мгновенно. Остаток дня ушел на то, чтобы дотащить тяжелую «дичь» до лагеря.
Примерно до середины вечера под высоким белым шатром шла обычная, будничная жизнь: одного из рогачей водрузили в центр костра, из другого стражницы безуспешно пытались выдернуть застрявшие внутри копья. Пять выделанных шкур кипели в широкой чаше, сделанной из толстой и прочной головы землеройки, внутренности которой были съедены еще вчера, а малюсенькие глазницы замазаны свежей глиной.
Но после ужина путники не разбрелись вокруг, выбирая место для сна, а стали потихоньку подтягиваться к искалеченному Пурту. И не только дети, но и взрослые стражницы. Мало того, недалеко от входа появились молоденькие смертоносцы, и выстроились широким полукольцом, словно желали собственными глазами убедиться в том, что будет сейчас происходить.
Первой о сути происходящего догадалась принцесса Мерлью, заглянула к Найлу в закуток и поинтересовалась:
– О чем сегодня будешь рассказывать, о, мудрейший? Зрители заждались.
– Какие зрители? – не понял правитель.
– Ну, ты ведь обещал оставить здесь «память». Так вот, там собрались уже все двуногие и почти половина восьмилапых, ждут, когда ты вложишь в «копилку» очередную порцию.
– Ох, Богиня, – Найл приподнял край полога и выглянул наружу. Я и забыл совсем.
– Ну, так вспоминай, – она пожала плечами и добавила: – Мне, кстати, тоже будет интересно, что ты расскажешь о нашем бегстве из города. Хоть узнаю, как войду в историю. Или мне в вашей памяти места не найдется?
– Обязательно найдется, – правитель с удивлением заметил обиду в ее голосе. Только почему ты называешь нашу историю «вашей»?
– Не знаю, – пожала девушка плечами, – само выскочило. Так с чего ты начнешь?
– Наверное, с самого начала, – Найл прикрыл глаза, и перед его внутренним взором вновь выросла отвесная стена, по которой неслись с копьями наперевес всадники, оседлавшие продолговатых шестилапых скакунов и отчаянно пытались пробить ВУР сбившихся в кучки смертоносцев. – Да, если рассказывать о нас то начинать нужно именно с этого.
– С чего?
– Со сражения с пришельцами. Именно оно стало причиной нашего изгнания, нашего пути, который не закончился до сих пор.
– Рождение истории, – криво усмехнулась принцесса. Скажи, Найл, а ты сам веришь, что нам удастся вернуться в город? Только не как рабам или пленным, а как хозяевам?
– Верю, – коротко отрезал правитель, поднимаясь и откидывая полог. Мы обязательно вернемся. Но чтобы вернуться, наши дети должны знать, что это наша земля и наш город.
Свое повествование Найл закончил тем моментом, когда его взяли в плен,
