как раз рассветет. Вернетесь, мы все поедим и можно будет выступать.
Как ни хотелось поспать еще, но Найл вынужденно признал, что Мерлью и на этот раз приняла правильное решение.
Взрослых женщин принцесса оставила сворачивать лагерь и готовить еду, а все дети, Нефтис и Симеон вслед за правителем отправились на берег озера. Как-то само получилось, что Пурта несли подростки, поочередно меняясь, словно каждый хотел напоследок коснуться панциря своего друга.
Водная гладь блеснула за деревьями почти одновременно с появлением солнца над горными склонами, заискрились алые отблески на поверхности озера и тут же исчезли, сменившись самыми обычными, белыми. Найл удивился, но останавливаться не стал – в этой долине слишком много странностей, за всеми не уследишь.
Вскоре они вышли на полукруглую поляну перед домом. Дети забеспокоились, опустили искалеченного смертоносца на траву и растерянно прижались к деревьям, в кронах которых правитель разглядел серые тела пауков – тоже пришли проститься.
– Чего это они шарахаются? – удивился Симеон.
Медик, точно так же, как Найл и Нефтис видел перед собой всего лишь черную поляну: он даже представить себе не мог, что перед глазами юного поколения, куда более чувствительного к мысленному восприятию восьмилапых друзей, разверзлась бездна, над которой парила высокая башня, украшенная чашами антенн.
– Подожди здесь, – попросил Найл, подсознательно захотев присвоить себе всю славу от очередного чуда, кивнул Нефтис, они подхватили Пурта и шагнули вперед.
Под деревьями прокатилась волна восторга. Правитель не удержался, вступил с детьми в мысленный контакт и со стороны увидел, как двое людей по воздуху переносят в башню замершего в испуге паучка. Действительно красиво. Увы, чтобы перенести парализованных ойойоек пришлось сделать еще три ходки и впечатление от зрелища несколько притупилось.
Смертоносца Найл пристроил слева от двери, в прохладной тени. Жучков сложил немного дальше, к окну. Остановился перед остающимся в одиночестве пауком, немного постоял, послал ему импульс прощания и вышел прочь. Когда правитель ступил на траву, от деревьев отделилась Юлук и громко спросила:
– А с Пуртом здесь точно ничего не случится?
– Пурта больше не существует, – громко и торжественно объявил Найл. – Есть Память Парящей Башни! Наша память – и она будет существовать, пока жив хоть один из нас.
Плотно перекусив, путники покинули шатер, ставший за последние дни почти родным и подтянулись в самый западный край долины, туда, где смыкались «рыжая» и «полосатая» горы, и где высота стены составляла не больше полусотни метров. Вверх побежали пауки, трое из которых оставили за собой прочные паутины.
– Ну, пора в путь, – решительно выдохнул Найл, взялся за одну из белых нитей и стал подниматься наверх.
Горная стена представляла собой не вертикальный отвес, а сильно изломанный, хотя и крутой, склон. Здесь были в изобилии и небольшие уступы, и выемки, что позволяло находить опору для ног, и не прилипать к паутине всем телом. Правда, туника на груди постоянно склеивалась с нитью в единое целое, но это еще можно было терпеть. Примерно на высоте в тридцать метров паутина перекинулась с «полосатой» горы на «рыжую», и Найл убедился в том, что странный окрас склоны придавали отнюдь не вкрапления железа, как он думал раньше, а короткий лишайник красно-желтого цвета, плотно укрывающий камни. Сандалии начали скользить, и несколько метров правителю пришлось подниматься на руках, в очередной раз испытав всю прелесть близкого контакта с веревкой из паутины. Впрочем, самый трудный участок остался позади – перед Найлом открылась большая выемка, из которой он без особого труда выбрался на самый гребень горы и с удовольствием принял удар свежего, прохладного ветра упруго толкнувшего Посланника в грудь.
– Вот это да! – охнул правитель, обозревая великолепный вид, открывающийся под ногами.
Кончиков сандалий почти касались своими макушками две могучие сосны, растущие на небольшом уступе чуть ниже. Справа, метрах в пятнадцати, залитый солнцем склон, на котором тут и там красовались стройные сосны и кедры, уходил вниз если не полого, то вполне достаточно, чтобы спускаться по нему без подручных средств. Слева, на таком же пологом склоне росла небольшая рощица низеньких – в рост человека – пушистых елочек.
В зарослях, неразличимый среди темно-зеленых ветвей, кто-то шумно, с хрустом копошился. А впереди, на расстоянии двух-трех километров, заметно выше уровня правителя поднимался новый коричневый отрог, словно собранный из мелких ступенек и крупных террас.
– Это я, мой господин, – появилась, тяжело дыша, мокрая от пота Нефтис. – Вы не устали?
– Еще успею.
– Да, мой господин, – послушно согласилась телохранительница, повернула вправо и стала осторожно спускаться по склону.
Следом за ней поднявшись из долины и немного отдышавшись последовали еще несколько женщин, а потом появился Симеон.
– Ох, и ничего себе, каньончик! – присвистнул он. День пути пропал. Слушай, Найл, может, не лезть на тот склон, а пойти вдоль ущелья?
– Только время зря потеряем, – пожал плечами Найл. – Каньон наверняка тянется к морю, а нам нужно двигаться совершенно в другую сторону. Пока доберемся до морского берега, пока обойдем горы по пустыне – дней двадцать уйдет. Да и прогулка по пескам, без воды и еды – ничуть не легче лазанья по горам.
– Не знаю, – хмыкнул щуплый медик. По мне, так хуже гор ничего быть не может.
– Ух ты, красота какая! – восторженно вскинула руки принцесса, втискиваясь между Найлом и Симеоном. – Ради одного этого зрелища стоило сюда забраться.
– Какая красота? – поморщился медик. Тут по прямой час ходу, а из-за ущелья потратим дня два.
– А все равно красиво! – отмахнулась Мерлью, и вдохнула воздух полной грудью. Правда, Найл?
– Красиво, – кивнул правитель и покосился влево, где из-под еловых ветвей высунулась глянцевая морда жука-рогача. – Только давайте спускаться, время действительно нужно беречь.
Несколько минут они спускались быстрым шагом, следя за тем, чтобы нога не подвернулась на каком- нибудь камне, потом пологий спуск резко оборвался – вдоль края смертоносцы предусмотрительно прилепили несколько паутинок.
– Тут ерунда, десяток шагов, – сообщил Симеон, взялся за одну из нитей и спрыгнул вниз.
Принцесса, вместо того, чтобы поторопиться следом, села на самом краю, обхватила руками колени, зажмурилась и подставила лицо солнечным лучам.
– Ты представляешь, Найл, а ведь я могла провести всю свою жизнь в Дире, под землей, не видя ничего, кроме каменных стен и знакомых с детства лиц. Иногда мне кажется, что нападение смертоносцев было величайшей удачей в моей жизни. Принцесса тяжело вздохнула и добавила: – Вот только цену за эту удачу пришлось заплатить слишком большую.
– Если бы не смертоносцы, – присел рядом Найл, – Я сейчас сидел бы в пещере, мечтал о дне, когда поспеют новые плоды на опунции, а тебя видел бы только во сне.
– Странные изгибы порою делает судьба, правда? – Мерлью приоткрыла один глаз, покосилась на правителя, пряча коварную улыбку. Как считаешь, Найл, пауки далеко ушли?
– Они уже на дне ущелья, – пожал плечами Посланник. Им ведь что по равнине бежать, что по стене: все едино.
– А вдруг тебе сейчас будет угрожать опасность, что тогда?
– Придется рассчитывать только на себя. – Найл запнулся. Ему показалось, он угадал, о чем сейчас думает принцесса. Проверим?
– Как?
– Очень просто. – Найл наклонился к девушке и крепко поцеловал ее в губы.
– Странно, не бегут, – рассмеялась Мерлью и откинулась на спину. Что же теперь делать?
– Отдаться судьбе. – Найл опустил руку ей на колено и стал медленно сдвигать ее выше.
– Совсем отдаться? – задумчиво прошептала принцесса, закрывая глаза и откидывая голову назад.
