услышали, что маленькая металлическая пластинка на спине может спасти жизнь при встрече с осой, что родители-пауки могут знать всех своих детей, растить их, воспитывать, учить жизненным премудростям.
– Вы должны были взять меня с собой, мой господин! – категорически заявила Нефтис, стоило правителю вернуться за полог. Я не допустила бы вашего пленения!
– Интересно, как? – усмехнулся Найл. – Убила бы, чтоб не мучился?
– Я защитила бы.
– Вон отсюда!
Посланнику так и не довелось узнать, какие методы борьбы хотела применить его начальница охраны – в закуток у скалы явился Шабр и коротким волевым приказом вымел прочь и Нефтис, и Завитру. Хотя уже не один год пауки не были повелителями людей, но впитанное с младенческих лет послушание смертоносцам оставалось у женщин в крови.
– Что случилось, Шабр? – изумился Найл. Поведение восьмилапого ученого показалось правителю очень и очень странным: во-первых, все разговоры пауки ведут только мысленно, и способны делать это на расстоянии до трех дневных переходов – для беседы им совсем ни к чему являться лично. В городе подобные визиты имели скорее церемониальный, нежели практический смысл. А во-вторых, если смертоносец желал говорить только с Посланником, то он мог установить прямой контакт, и никто вокруг даже не заметил бы их разговора. К чему тогда выгонять женщин?
– То, что ты говорил, Посланник, не имеет смысла! – горячо выплеснул свои мысли паук.
Поток его отрицания и вправду казался жидким и горячим, и от столь яркого образа Найл невольно попытался протереть лицо.
– О чем ты, Шабр?
– О личном воспитании детей! – то, что речь идет не о людях, Найл понял по картинке с разбегающимися паучатами, сопровождавшей в сознании смертоносца эту фразу. Личное воспитание – признак отсталости культуры!
– Почему?
– Да как ты не понимаешь?! – паук опять дохнул горячей страстью. Когда смертоносец знает, кто его ребенок, а кто нет, то он не пошлет своего потомка на опасное задание, не отдаст ему рискованный приказ. Он наоборот, попытается пристроить его в теплый уголок, – в сознании Шабра промелькнула темная уютная паутина, – в сытное место. Подобная методика воспитания разрушит единение страны, армии, лишит правителей твердости в решениях.
– Разве? – покачал головой Найл, поднял с земли кожаную флягу Завитры и сделал пару глотков, смачивая пересохшее за время «вечернего рассказа» горло. Скажи, Шабр, а чем в городе отличалась жизнь Дравига от жизни любого другого смертоносца?
– Он… – паук немного задержался с ответом. – Он мог командовать другими смертоносцами.
– Мог, – согласился Найл. – Но жил он как и все, на улице, питался как и все, в квартале рабов. Вот только времени на отдых и на еду у него было намного меньше, потому, что ему приходилось следить за владениями Смертоносца-Повелителя, рассылать разведчиков, выставлять стражу, рисковать жизнью при возникновении любых неясностей. Только при мне он раз пять находился на волосок от гибели!
– Такова его должность! – мимолетное воспоминание правителя о том, как смертоносцы пожирали людей Шабр предпочел «не заметить».
– И зачем она ему нужна? – поинтересовался правитель. Разве не проще было бы сплести паутину на дальней темной улице, да сидеть тихонечко, схватывая раз в месяц случайного прохожего, да выходя из города раз или два за всю жизнь, только по общему сбору, объявленному Смертоносцем-Повелителем? Подумай, Шабр, как много пауков, таких же умных и отважных, как наш Дравиг предпочли спокойную жизнь, только потому что они не видели смысла проявлять свои способности? А получи начальник охраны повелителя вселенной хоть какие-то преимущества – хотя бы личную комнату, хотя бы право вызывать еду к себе, а не охотиться на общих основаниях – и, может быть, таких, как Дравиг, в нашей армии на плато был бы не один, а сто? Теперь вспомни, к примеру, про детей: тебе ли не знать, что потомки умного смертоносца наверняка должны быть умнее других? Может, знай мы, кто именно сыновья Дравига, у нас в битве на плато был бы не один храбрый командир, а хотя бы десять? Может, тогда бы мы не проиграли? Что думаешь, Шабр? Давая наиболее толковым паукам лучшие условия жизни, позволяя им знать своих детей и направлять их на руководящие посты, наши соседи естественным образом повышают умственный уровень правителей своей страны.
– Эти правители будут мешать возвышению других умных пауков, не из их семей.
– Не получится, – покачал головой Найл. – Талантливый паук все равно пробьется на достойное место. Стал же Тройлек личным переводчиком князя! Теперь уже он сможет получить в свое распоряжение дворец, вырастить в нем своих детей, и дети эти будут куда талантливее тех, кто занимал пост переводчика раньше. И они будут рядом с властью до тех пор, пока не придет кто-то еще более талантливый.
– Значит, одни смертоносцы будут ночевать на улице, а другие во дворцах? Но ведь это несправедливо, Посланник?!
– А где ты видел справедливость на этом свете, Шабр? Разве справедливо, что здешнее чудовище искалечило Пурта? Разве справедливо, что одна из стражниц осталась мертвой на каменных россыпях у озера? Разве справедливо, что мы бродим по горам, а пришельцы с севера живут в нашем городе? В этом мире нет справедливости – есть только умение побеждать. И мы сможем вернуться домой только в том случае, если научимся побеждать – даже вопреки справедливости!
– Значит, Посланник, ты хочешь переделать наши обычаи по образцу пришельцев?
– Нет, Шабр, не хочу.
– Но почему, Посланник? – изумился ученый смертоносец. – Зачем ты мне тогда все это доказывал?
– Нас слишком мало, – вздохнул Найл. – Сколько пауков в нашем отряде могут иметь потомство?
– У нас четырнадцать самок и сорок три самца, – на этот раз четко, почти по-человечески ответил смертоносец. – Двадцать девять пауков еще не спаривалось.
– Значит, самки смогут родить только по два раза, – подвел итог правитель. Нас слишком мало, Шабр. В достоинствах и недостатках каждого из детей мы сможем убедиться лично.
– Что ж, будем ждать спаривания, – согласился смертоносец. – Извини, что побеспокоил, Посланник.
Паук развернулся и убежал, а за полог вошла незнакомая девочка, из детей.
– Кто ты? – удивился ее визиту правитель.
– Меня зовут Кавина, Посланник, – представилась девушка. Юлук рассказывала, что вы делали с ней очень странные вещи. Это правда?
Гостья скинула с себя тунику, присела перед Найлом бесцеремонно засунула руку ему под подол и пощупала член.
– Ой, и правда растет! – с восторгом воскликнула она, задирая тунику правителя. Значит, вы действительно играли? А мне можно?
Только когда удовлетворенно-восторженная Кавина ушла, а Посланник немного отдохнул на сбившейся подстилке, он вдруг понял истинную причину визита хитрого паука: Шабр просто-напросто хотел оставить Найла наедине с одной из женщин нового поколения! И смог сделать это так, что правитель не успел вовремя сообразить, как его уже банальнейшим образом спарили в соответствии с приказом давно ушедшего в небытие Смертоносца-Повелителя.
– Ну, Шабр, я тебе это припомню, – пообещал Найл, однако сам ощутил нехватку злости в своем обещании, и потому добавил: – Больше – ни разу!
Паук промолчал.
– Поднимайтесь.
Найл ощутил легкое, почти невесомое прикосновение к своим губам, открыл глаза и еле различил в сумерках лицо принцессы Мерлью.
– Вставай, Найл, пора.
– Темно же еще, Мерлью.
– Чем раньше выйдем, тем больше успеем пройти за день, – пояснила принцесса, протянула руку и тихонько стукнула правителя по кончику носа указательным пальцем. Пока вы отнесете Пурта в его тайник,
