местоположение своего жилища – ставьте каменный колодец.
– Ройте яму, – указал Найл на свободное место между пологими склонами барханов. Глубиной в рост человека.
– Песок же осыпаться будет, правитель, – осторожно возразил шериф.
– Это хорошо, – кивнул Найл. – Нам как раз конусная яма нужна, с пологими стенками.
Трое пленников, переглянувшись, стали быстро разбрасывать песок деревянными лопатами, выделенными Райей из своих припасов. Дело продвигалось быстро, и примерно через час Найл их остановил:
– Достаточно. Давайте шкуры.
Шкуры Тройлек выделил самые простенькие, гусениц-листорезок. Ломкие, быстро изнашивающиеся, они мало на что годились, и охотники порою их вообще не снимали, запекая тушки на кострах целиком. Впрочем, для колодца годилась и такая кожа.
Нижнюю шкуру Найл уложил на дно ямы, четыре другие – чуть выше и внахлест, чтобы вода стекала вниз, а не просачивалась в песок.
– Валуны давайте!
Тремя валунами правитель придавил уложенные шкуры. Разместил он камни так, что упираясь друг в друга, они не скатывались в самую выемку, а нависали над ней. Найл поднялся чуть выше, опять уложил шкуры, прижимая камнями, потом еще один ряд, поднявшись до уровня земли.
– Что дальше? – спросил шериф.
– Наваливаем сверху каменную пирамиду, – объяснил правитель. Только осторожно, чтобы нижний ряд со своего места не сдвинуть. Я валуны в одном месте так пристроил, что между камнями ровная щель до самого низа проходит.
Северяне принялись за работу. Найл, учитывая их неопытность, никуда не уходил, следя за аккуратностью укладки. Как раз к сумеркам все закончилось, Посланник отпустил пленников отдыхать, а сам отправился к Райе.
Разумеется, он понимал, что в ее состоянии ни о какой близости речи идти не могло – но все обитатели солеварни должны видеть, у кого проводит ночь правитель страны, кому он уделяет все свое внимание.
Хозяйка солеварни накрыла праздничный стол: самодельное пальмовое вино, финики, колотые орехи, соленая рыба. После деликатесов Тройлека все это казалось пресным и однообразным. Найл едва прикоснулся к угощениям, больше уделяя внимание вину, с его непривычным миндальным привкусом.
– Вам что-то не нравится, господин, – забеспокоилась хозяйка. Вы совсем не едите.
– Все очень вкусно, вот только я очень устал. Может, пойдем спать?
– Простите, мой господин, – замялась Райя. Вы не желаете пригласить кого-нибудь из надсмотрщиц?
– Э-э, нет, ты меня не обманешь, – Найл улыбнулся, покачал головой и взял ее за руки. – Мне нужна ты, и только ты. Я не променяю тебя ни на кого и никогда. Я приехал сюда, чтобы побыть с тобой. Все остальное неважно.
Что поделать, долг правителя нередко заставляет с улыбкой есть то, что тебе не нравится, спать с теми, кто неприятен, а иногда – проявлять целомудрие. Хозяйка солеварни сделала для него слишком много, чтобы вот так, ради минутной прихоти растоптать ее достоинство, променяв на кого-то из младших надсмотрщиц или уйдя ночевать на корабли, к Назии. Нет, он проведет ночь в постели хозяйки солеварни, позавтракает с ней за одним столом и выйдет утром из дверей дома рука об руку с ней, потому что она должна чувствовать его любовь и благодарность, потому, что все должны видеть его любовь и уважение к Райе, а еще потому – что ему приятно находиться рядом с ней.
Утром вокруг каменного колодца уже крутилось несколько любопытных северян и надсмотрщицы с солеварни.
– Рано еще, – охладил их нетерпение правитель. Где-то после полудня вода будет.
– Откуда ж она возьмется? – недоверчиво буркнул высокий и широкоплечий пленный.
– Иди сюда, – Найл присел около кучи из валунов. Просунь руку подальше, между камнями. Что чувствуешь?
– Мокрые? – удивленно ответил северянин.
– Вот именно. Верхние камни этой груды нагреваются на солнце, а нижние остаются холодными. Когда сквозь них проходит теплый ветер, на них оседает роса. Вот она и стекает вниз. Не сразу, медленно, капелька по капельке. Но накапливается. После полудня можно будет привязать к длинному пруту миску и зачерпнуть.
– Неудобно так будет… Черпать-то.
– Иногда каменные колодцы делают иначе: или щель вырывают, чтобы вода по ней наружу вытекала, или сам колодец поднимают на высокий постамент и трубочку в нем вытачивают, чтобы вода, опять же, наружу вытекала. Только делать такие колодцы куда труднее. Да и зачем? Вы что, собираетесь жить здесь вечно?
– Мы? – растерялся великан.
– А если нет, тогда отправляйся к шерифу Порузу и спроси, почему его люди болтаются по солеварне без дела. Понятно?
– Извините, правитель, – северянин понял, что попался на проступке, и торопливо скрылся с глаз Посланника.
Выбрав в зарослях акации возле пальм длинный прут, Найл взял на кухне одну из плошек. Прут он расщепил со стороны комля, всунул в трещину край плошки, вогнал на всю длину стенки, после чего туго замотал комель пальмовым волокном. Трещина сошлась, намертво зажав плошку.
Шерифа он нашел на берегу. Бывший военачальник вместе с пленниками катил крупный валун вдоль канала.
– Пойдем со мной, – тронул Найл его за плечо.
Приведя северянина к каменному колодцу, Найл присел, просунул прут с плошкой между камней на всю длину, осторожно вытянул назад. В чаше плескалась чистая прозрачная вода. Посланник с нежностью, не пролив ни капли, напился. Укоризненно покачал головой:
– Кожей отдает. Не промылся еще. Найл извлек еще порцию воды, протянул шерифу. Сказка, – облизнулся северянин. Надо же, вода из камня!
– Поставите десяток таких колодцев, и проблем с водой у вас не будет, – подвел итог Посланник. Море рядом. Вы все у озера жили, так что еды себе добудете. Что делать, ты знаешь. Если хозяйка солеварни что потребует – выполнять неукоснительно. Вот и посмотрим, насколько честно вы готовы держать свое слово. Я оставил сотню смертоносцев для охраны, но вы помните не о них. Помните о том, что единственный выход отсюда только по морю, на моих кораблях. Захотите сбежать – сгинете. Попытаетесь устроить бунт – сгинете. Покажете себя честными тружениками – переберетесь ближе к дому. Все понятно?
– Да, правитель, – кивнул шериф. Райя стояла возле кухонной печи, следя как двое мужчин варят похлебку. Найл привычно коснулся ее мыслей и понял, что надсмотрщица желает угостить его на обед неким изысканным по местным понятиям блюдом.
– Извини, Райя, мне пора, – Найл крепко ее обнял. Не хочу с тобой расставаться, но нужно. Зато я скоро приеду еще раз. Правитель сжал объятия крепче: – Береги себя, ты у меня одна.
Он резко развернулся и ушел на берег.
На причале помимо суетливого Тройлека и его вооруженных дубинками слуг Посланника опять встречало пятеро жуков-бомбардиров. Шестилапые явно хотели чего-то добиться, что-то получить. Найл попытался прощупать сознание Саарлеба, но его молодые спутники старательно блокировали разум своего Хозяина от посторонних вмешательств.
– Мы рады видеть тебя, Посланник Богини, – торжественно объявил жук. Мы рады твоему возвращению. Двое моих жуков готовы проводить тебя до дворца, дабы оградить от возможных опасностей.
– Неужели в моем городе стало так опасно? – не удержался Найл от мелкого укола.
– В городе все спокойно, Посланник Богини.
Однако Найл сказал не просто «город», он сказал «мой город». И Хозяин этого утверждения оспаривать не стал. Значит опять жукам-бомбардирам что-то нужно до такой степени, что они готовы терпеть унижения
