дорожных куполах. С другой стороны, забитый грязью залив сверху напоминал собой воронку с очень широкой горловиной.
Если двигаться к морю не вдоль побережья, а по прямой, то открытой воды можно достичь втрое быстрее.
А там: плот из паутины с воздухом, весло, тонкая нить с блесной – и по поверхности он сможет двигаться в несколько раз быстрее, чем вплавь.
Время стремительно продвигалось к ночи, а они, по прикидкам правителя, смогли одолеть не больше пяти-шести километров. Утешало одно – в мыслях болотного жителя начали проявляться искорки облегчения от близости своего дома.
Опять началась долгая череда дорожных шатров. Пару раз они показались правителю до странного большими, но никаких светлых столбов поблизости не просвечивало.
– Кто же такую линию смог соорудить? – не удержался Посланник.
– Здесь два соседних колодца закрылись, – объяснил Лазун. – Мертвые купола утонули, а те, которыми мы иногда пользуемся, стоят. Может, когда-нибудь колодцы опять откроются. Тогда тут кому-то будет намного проще новые поставить. Пойдем скорее, колодцы далеко, воздуха тут мало.
Однако вперед восьмилапого так влекло не столько желание поберечь драгоценный воздух, сколько стремление к интересной встрече. Они одолели не менее полутора десятков куполов, когда в очередном Найл, уже более-менее наметанным взглядом узнал «домашний»: крупный, полный свежего, хорошего воздуха. Они быстро перебрались в еще один, и впереди правитель увидел шатер, огромный даже для «жилого».
– Только мы ненадолго! – предупредил Лазун перед новым рывком.
Разумеется, внутри жилого шатра болотный житель оказался куда раньше Найла.
Когда правитель поднырнул под край, он обнаружил, что его товарищ сидит на стенке бок о бок с более чем вдвое крупной паучихой. Но больше всего его заинтересовало не это: он увидел, что шатер перегорожен горизонтальной паутиной надвое, и наверху, на втором этаже, шустро бегают маленькие коричневые восьмилапики.
«Интересно, они Лазуна или нет? – подумал Найл. – Может быть, он еще только пытается понравиться соседке по морю?» Про нравы и обычаи местных пауков он не знал ничего. Способны ли они оплодотворить самку только один раз, как смертоносцы, или многократно; воспитывают детей вместе, или кто-то один; должен ли как-то расплачиваться с дамой кавалер, или речь идет только о взаимных симпатиях? Узнать что-либо правитель не успел: увидев напарника Лазун тут же, экономя чужой воздух, упал в воду и поплыл дальше.
– А почему здесь колодца нет? – спросил Найл под следующим шатром.
– Закрылся. Хорошо, что тут рядом другой есть, а то бы погибли. С детьми и на поиски не уйдешь, и нового жилого купола не построишь. Вот и носит воздух издалека.
– А где колодец-то?
– Так не увидишь, – пояснил болотный житель. Ночь, мало света.
Они преодолели два дорожных купола, попали под домашний. Лазун воодушевлено забрался на самый верх купола и самодовольно сообщил:
– Везу три камня. Крупных. Буду жилой купол наращивать.
– Очень крупных? – откликнулся кто-то с довольно близкого расстояния.
– Двойных.
– Не может быть! Тебе такие нипочем не сдвинуть.
– Это Бегунок, – пояснил Лазун. – Мой «задний» сосед.
– Будь осторожнее, Лазун, – послышалось откуда-то из водной толщи. Недавно кричали, что акулы сюда пришли.
Образ обтекаемых зубастых рыб с высоким спинным плавником Посланник узнал без особого труда.
– Купол опущу, не достанут, – ответил паук, и пояснил для Найла: – Они сверху, сквозь купол, нападать и не догадываются. Только снизу. Если купол глубокий – ни за что не достанут.
– Неужели твой дом скоро? – даже не поверил Посланник.
– Скоро, – пообещал болотный житель. Четыре купола. Два последних – уже мои.
Надежда на скорое окончание пути придала силы, и последние шатры Найл преодолел буквально на одном дыхании. Жилой купол Лазуна правитель узнал издалека: на поверхности уже снова наступил день, и толщу воды прорезал мясистый столб яркого света. А прямо под ним выгибал свою серебряную крышу паучий подводный дом.
– Продольный колодец! – с гордостью похвастался болотный житель. Такие редко закрываются. Поперечные – намного чаще.
Найл же просто выставил голову в воздух и тяжело дышал.
Тем временем, неутомимый Лазун начал производить с камнями интересные манипуляции. Выбрав самый большой, он оттащил купол с ним на расстояние метров в тридцать, несколько раз тщательно обмотал паутиной, выпущенной из кончика брюшка, потом взялся всеми лапами за края транспортного купола и перекусил старую нить, удерживавшую булыжник.
Тяжеленный груз начал стремительно уходить в глубину, спустя минуту вовсе скрывшись из глаз.
Тем не менее, судя по напряженной позе Лазуна, паутину из него все продолжали и продолжали вытягивать. Перевел дух восьмилапый только минут через пять, подплыл к куполу и обежал его поверху, приклеивая новую белую нить.
– Так вот для чего вам нужны камни, – наконец догадался Посланник. Вместо якоря. Наверное, дно слишком глубоко, или к нему прикрепится невозможно. Что там внизу? Ил? Песок?
– Мы так глубоко не ныряем, – признался паук. На глубине воздух из шкуры выжимается, дышать невозможно.
– Теперь понятно, – кивнул Найл. – Чем больше камней, тем крупнее можно делать купол. Иначе он просто всплывет вместе с якорями. Кстати, а что в этом страшного? Упрется в водоросли – и остановится.
– Сложиться может, – пояснил болотный житель. От малейшего толчка опрокидываться станет. А «крыши» касаться нельзя. Там часто острые корни попадаются, ветки. Проколоть могут. Весь воздух сразу вылетает, а купол тонет. Часто из него даже выскочить не успевают.
– Понял, – Найл немного проплыл вдоль стены жилого шатра, выискивая, за что можно было бы зацепиться.
– Лазун! – взмолился он. Дай мне отдохнуть хоть несколько часов! Натяни хоть полочку какую, что ли… Вон, у паучихи второй этаж и вовсе на весь купол сделан.
– У Толстушки-то? Так у нее дети.
– А я и вовсе не паук, по стенам бегать не умею. Сделай мне какое-нибудь прибежище!
Восьмилапый водолаз занырнул в свой дом, забежал на стенку, и на высоте примерно полуметра пришлепнул брюшком.
Вытянул метра три нити, пришлепнул еще раз. Потом быстрым и ловким зигзагом соединит нить со стенкой. Получилась боковая полочка типа гамака. Найл тут же подплыл к ней, зацепился руками, подтянулся, перевалился внутрь и со стоном наслаждения вытянулся во весь рост:
– Великая Богиня, как хорошо!
– Ты тут отдохни, полежи, – предложил паук, – а я на охоту сплаваю. А то желудок пустой, сил даже на паутину не остается. Хорошо?
Посланник Богини не ответил. Он уже спал.
– Здравствуй Найл. Ты опять здесь? – Здравствуй Стииг.
Посланник огляделся. В Башне все сохранялось как в прошлый раз. Даже позвякивание, как в прошлый раз, доносилось с верхнего и нижнего этажа. Похоже, астронавты продолжали здесь свои работы.
– Что случилось с тобой, Стигмастер, перед нашим расставанием? Ты кричал так, будто тебя режут или убивают.
– Убивают, – горько усмехнулся старик. Кто может сказать, убивают тебя или просто ремонтируют? Не знаю.
– А разве компьютеры способны испытывать боль или страх смерти?
