– Никто и никогда не делал колодцы сам.
– Кто-то должен стать первым. Подумай, Лазун. Над нами всего пара метров мусора. Неужели мы не сможем пробить эту прослойку?!
– А что для этого нужно?
– Ты и сам знаешь, Лазун. Нужно двигаться. Много и активно. И весь оставшийся воздух у нас закончится за пару часов.
– Но если ничего не получится, мы умрем.
– Да. А ты что, рассчитывал жить вечно?
Всплыв к поверхности, Найл сначала попытался просто попытался пробиться сквозь рыхлую массу, но у него, естественно ничего не получилось.
Тогда правитель, сделав глубокий вдох из паучьей шкуры, выдернул меч, и принялся со всей силы тыкать им вверх, разрыхляя свалявшиеся водоросли.
Длинный клинок входил легко, почти без сопротивления. Найл несколько раз проворачивал его, раскачивал из стороны в сторону, дергал водоросли к себе, расталкивал их в стороны, «разрывая» слой грязи снизу, из-под воды. Водоросли всплывали снова, норовя забраться в проделанное с таким трудом отверстие, но правителю удавалось запускать в изрядно распотрошенный слой сперва руки до самых плеч, а потом и голову.
Пожалуй, происходи подобное на земле, в каком-нибудь лесочке – он уже давно бы задохнулся в густой грязи. Но здесь он так и так не имел возможности дышать, и регулярно делал рывки вниз, к Лазуну, засовывая нос в воздушный слой на его теле.
На спуски вниз, в купол, Найл терять времени не хотел, и «дыхание» ему возил восьмилапый напарник. Он же после коротких «передышек» подталкивал правителя под ноги, помогая пробиться в грязевой колодец.
Дышать становилось все труднее, и иногда у Посланника даже появлялось желание бросить все, и расслабиться, встретить смерть в покое, а не в муках.
Но тогда получилось бы, что все его старания напрасны, а отнятые у жизни несколько последних часов утеряны не только безвозвратно, но и без малейшей пользы.
– Скорее, – начал молить паук, ощущающий нехватку воздуха.
– Еще немного! – Иногда Найлу начинало казаться, что сопротивление слоя ослабевает, что меч не встречает препятствия, но темная жижа продолжала застилать лицо. – А ну, толкни меня снизу! Ударь со всей силы по ногам!
Правитель напряг мышцы, вытянул руки вверх и, получив мощный удар по пяткам, подскочил не меньше, чем на полметра. Ничего, кроме грязи увидеть он не смог, но рукам показалось неожиданно тепло.
Найл развел руки в стороны, сделал резкий рывок – и оказался на поверхности!
Несколько глотков свежего чистого воздуха опьянили, но расслабляться было еще слишком рано.
– Держись! – крикнул Посланник Богини вниз. – Иди в купол и береги силы!
Он принялся старательно расширять получившийся лаз – рыхлить слой водорослей вокруг, вытаскивать их на поверхность и расталкивать в стороны, оскребать «глубинные» стенки, со всей силы пиная их ногами, и вытаскивать, вытаскивать на поверхность все новые и новые пригоршни мусора. Узкий тоннель, через который смог протиснуться человек никоим образом не смог бы пропустить через себя паука с их более широким телом и расставленными по сторонам лапами.
– Еще, еще немного, – уговаривал сам себя правитель, однако количество грязи, нитей, черной перегнившей листвы все не уменьшалось.
– Я умираю, – пришел снизу слабый призыв.
– Плыви! Плыви сюда! – Найл вытянул руки над головой и солдатиком ушел вниз. Опускаться под воду вниз ногами оказалось не так просто, и когда человек извернулся под «крышей» лицом вниз, болотный житель был уже здесь.
– Разворачивайся! Дай мне паутину со своего брюшка. Выпусти еще, мне метра три понадобится. Вытяни вперед и расслабь лапы. Тащить буду брюхом вверх. Жди!
С кончиком паутины, прилепленном к руке, правитель рванулся сквозь мутный, но уже не очень плотный коктейль грязи и наконец-то выскочил под солнечные лучи. С облегчением перевел дух – задерживать дыхание так долго ему еще ни разу не удавалось. Потом, помогая себе ногами и загребая руками, выбрался на поверхность болотной топи. Под весом лежащего тела плавучий слой поддался, зачавкала проступившая вода – но глубже пяти-десяти сантиметров он не погрузился. Найл потянул к себе паутину. Поначалу она шла легко, потом движение стало труднее, а потом и вовсе застопорилось.
Найл понимал – паук в самой сердцевине лаза, необходимо выиграть всего лишь каких-то метр, полтора, но его сил просто не хватало. Посланник Богини закрутил головой, пытаясь обнаружить хоть какое-нибудь приспособление – палку, рычаг. Хоть что-нибудь!
Счет шел на минуты, от которых зависела жизнь товарища. Но в его распоряжении не имелось никаких инструментов, кроме себя самого.
Правитель подтянул свободный кусок паутины, несколько раз обернул вокруг своей груди, потом приподнялся и изо всех сил откинулся назад.
Кожу обожгло острой болью, водоросли под ногами просели, однако паутина вытянулась на несколько десятков сантиметров.
Воодушевленный удачей, Найл снова собрался силами и еще раз резко отбросил свое тело, натягивая белую тонкую, но прочную нить. Опять боль, несколько десятков сантиметров паутины. Намотанные на груди витки начали потихоньку краснеть.
Найл стиснул зубы, и еще раз откинулся на спину. Потом еще раз. Грязь над лазом вспучилась, стала растекаться, обнажая коричневую шерсть.
Морщась от боли, Посланник Богини смотал с себя липкие витки, подкатился к лазу, и торопливо обкопал водоросли вокруг паука. Потом еще раз, на этот раз руками, рванул его кверху за нить – еще десяток сантиметров, потом обхватил за брюшко, качнул из стороны в сторону пару раз и еще раз, помогая всей массой тела, рванул паука к себе. Послышалось смачное чмоканье, и восьмилапый напарник вывернулся на поверхность.
– Эй, ты жив?
О том, можно ли делать паукам искусственное дыхание, Найл никогда не слышал. Все, что он смог придумать в данной ситуации – это приоткрыть руками отверстие трахеи на брюшке, да похлопать ладонями болотного жителя по бокам – Ну же, Лазун! Не умирай. Мы что, зря мучились? Дыши, Лазун, дыши.
– Ты мне все лапы переломал… – различил Найл еле слышную жалобу и с облегчением откинулся на спину.
– Ничего, переживешь. У тебя их и так много.
Придя в себя, Лазун тут же принялся на брюхе ползать по кругу, оставляя за собой тонкую, ослепительно-белую на фоне гнилостно-бурой поверхности болота, полосу.
За пару часов работы полоски слились в круг из крупноячеистой сети десятиметрового диаметра, накрывший болотную топь.
Сеть играла заметную цементирующую роль – перекатившись на нее, Найл обнаружил, что проваливается уже не на пять-десять сантиметров, а от силы на один-два. А паук так и вовсе бегал туда- сюда на всех своих восьми ногах – ни одна после «прорыва» сквозь трясину работать не перестала.
Теперь настала очередь правителя – он лег на живот и принялся выгребать из лаза плавающую там грязь и отбрасывать дальше на паутину.
Поначалу занятие казалось бесполезным, как вычерпывание моря, но спустя час стало заметно, что плотность грязи уменьшилась. Теперь она не стояла плотной жижей, и просто плавала в воде.
Пожалуй, с этого момента лаз уже можно было считать колодцем.
Правитель полез в воду, чтобы с помощью меча немного расширить его диаметр. Потом пару раз нырнул вниз и вынырнул: человек здесь проходил свободно. Потом ход из мира света в мир воды опробовал Лазун, и тоже одобрил, начав заплетать своей сетью стенки. Потом восьмилапый полез под низ – дублировать «цементирующую» сеть на нижней стороне «крыши», а Найл остался вычерпывать плавучую грязь. Теперь, когда стенки оказались плотно отделаны и с них больше ничего не вываливалось, дело пошло куда более
