Большинство поддержало бабу Маню, и на деревенской сходке решено было дать телеграмму М. С. Горбачеву с просьбой срочно создать комиссию для разбора и устранения всего этого безобразия.
Попросили дать телеграмму Ольгу. Из Москвы, дескать, быстрее до Горбачева дойдет. Телеграмму она дала в среду вечером. Указала, как полагалось, не только свой домашний адрес, но и телефон.
В пятницу она уложила Сережку пораньше.
— Спи, сынок. Завтра рано утром в деревню поедем.
Виктор сидел после программы «Время» в кресле перед телевизором и резко мотал головой то вперед, то назад.
— Да ложись ты! Чего ты мучаешься! Голова оторвется, — сказала вошедшая с кухни Ольга.
— Устал я сегодня чертовски! Но хочу «Взгляд» дождаться.
— Да какой «Взгляд»! Иди ложись! Его, как «Огонек» на Новый год, после двенадцати пускают!
Виктор послушно пошел в спальню. Стрелки настенных часов двигались к одиннадцати. Ольга дожаривала на завтра котлеты и мыла посуду на кухне. Было тихо, только журчала вода, бежавшая из крана. Вдруг в этой мирной домашней тишине резко зазвонил телефон. Раз, другой, третий…
Прозвеневший резкий звонок был столь неожиданен в этот час, что Ольга вздрогнула. Тревожно забилось сердце. Она не спеша сняла трубку.
— Попросите, пожалуйста, Ильину…
— Я слушаю вас…
Ольга насторожилась, пытаясь распознать знакомые нотки в голосе. Но голос звонившего мужчины был ей незнаком.
— Полковник Мурашов из штаба МВО вас беспокоит.
Ноги у Ольги вдруг обмякли, и она тяжело опустилась на стул.
— Очень приятно, — почему-то вдруг сказала она.
— Нам нужно побеседовать с вами…
— С удовольствием, — опять почему-то сказала Ольга и подумала: «Что я несу! Наверное, я от страха схожу с ума».
— Это надо сделать сегодня же. Мы приехали из Сосновки и находимся внизу… Я вам звоню из автомата у вашего подъезда.
— У нашего подъезда? — она не знала, что говорить дальше. Мысли ее прыгали с одного на другое: «Зачем они приехали к ней ночью? И почему именно к ней? Потому что она телеграмму дала? Но там было пять фамилий кроме ее. Что ей за это будет?..»
— Нет, нет! Извините, но я не могу сейчас вас пригласить. Мои муж и сын уже спят… — ответила наконец Ольга.
— Приглашать нас не надо, — нетерпеливо перебил ее полковник Мурашов. — Пожалуйста, спуститесь вниз!
— Но я уже в халате… Я собиралась лечь спать… Извините, но давайте побеседуем завтра утром, почему такая экстренность, ночью…
— Вы знаете КОМУ вы дали телеграмму? — опять перебил ее полковник.
— …да…
— Почему же вы тогда спрашиваете «почему»? Спускайтесь, мы вас ждем!.. — в трубке послышались короткие гудки.
Ольга бегом, на цыпочках, словно опасаясь, что ее могут услышать на улице, влетела в темную гостиную и, не зажигая свет, вышла на лоджию. С высоты десятого этажа она увидела военный газик и черную «Волгу».
Эта черная машина, тускло блестевшая вороньим крылом в свете одинокого ночного фонаря, недобрым предчувствием ударила ей в сердце. Она мгновенно вспомнила, как папа ей рассказывал, что в тридцать восьмом, когда его арестовывали, у подъезда вот так же стояла черная эмка… Возле машин стояли военные. Их фигуры при свете все того же фонаря показались ей торжественно зловещими: «Все! Это конец!..»
Она вбежала обратно в темную гостиную, села на диван и до боли сжала виски обеими руками: «Какой кошмар! Зачем мне это надо было? Что же делать? Не ходить… не ходить!.. а вообще-то… что я такого сделала, в чем моя вина?.. Боже! До чего же мы запуганные!»
Ольга вошла в спальню. Виктор лежал на спине и храпел. «Спит и море ему по колено! Жена погибает тут, а он храпит…» Она сердито потрясла его за плечо. Виктор, с трудом приходя в себя после глубокого сна, спросил:
— Что, «Взгляд» начался?
— Нет! «Служу Советскому Союзу!» Там, внизу!.. Вставай! Одевайся! Выходи на лоджию и смотри… Их там четверо. В случае чего…
— Прыгать вниз! — попытался неудачно пошутить Виктор и запнулся под испепеляющим взглядом жены. Он пошел на лоджию, взглянул вниз и присвистнул.
— Вечно ты ввяжешься в какую-нибудь историю! Мне пойти с тобой?
— Не надо, стой тут и смотри… — Ольга быстро натянула на себя джинсы и куртку. Дрожащими руками кое-как подмазала ресницы, которые уже смыла, и губы.
В кресле, положив мордочку на подлокотник, мирно спал симпатичный годовалый малый пудель Гоша. «Гоша, гулять!» — позвала его Ольга. Он не поверил своим ушам, сонно и вопросительно посмотрел на Ольгу. В это время гулять? Он обычно гуляет с Виктором перед программой «Время», и сегодня он уже ходил. «Гулять, Гоша!» — повторила Ольга и взяла в руки поводок. Он весело спрыгнул с кресла и радостно завилял кисточкой хвоста. «Возьму его, на всякий случай, с собой! Собака все-таки!» — решила Ольга.
Ольга вышла из подъезда. Перед ней стояли трое полковников. На погонах у четвертого была большая золотая звезда. Его светло-серая шинель, подбитая снизу красным сукном, была не застегнута. У Ольги опять заныло сердце: если ночью у ее подъезда генерал — то все не так просто.
Даже в темноте можно было разглядеть, что он был очень красив: худощав, высокого роста, белые, как лунь, седые волосы и молодое, смуглое лицо. На нем были модные дымчатые очки. Она никогда не видела такого красивого военного. Ольга на минуту представила себе, что это никакой не генерал, а киноактер, одетый в генеральскую форму. Что все, что здесь сейчас происходит, — это понарошку, что снимается кино. От этой нелепой мысли она немного успокоилась. Генерал первым протянул ей руку — она была сухая и теплая.
— Ольга Васильевна, — мягким, негромким баритоном заговорил он, — извините, что так поздно, но нам нужно до утра уточнить кое-какие детали. В частности, вы изложили в телеграмме факты мародерства и насилия… Откуда вы располагаете такими данными?
В горле у Ольги стало так сухо, что она с трудом выговорила:
— Ну, вот у нас в доме, например…
— О том, что было у вас, — мы в курсе. Нас интересует источник других фактов, о которых вы писали. Вы были их очевидцем?
— Нет! Об этом мне рассказывали соседи.
— Ольга Васильевна! Вы же взрослый человек! «Рассказывали соседи!» А если соседи откажутся от своих слов и сведения не подтвердятся? Что тогда?! Клевета на Советскую Армию, да еще в самую высшую инстанцию?! Вы отдаете себе отчет, чем это чревато для вас?!.
Ольга не могла больше произнести ни слова… Она думала: «Неужели могут отказаться…» Генерал что-то говорил, но Ольга не слышала и думала о своем. Она услышала только последнюю фразу полковника, который все время что-то писал в блокноте:
— Пожалуйста, еще раз назовите фамилии тех, кто вам рассказывал все это… Спасибо. Завтра в Сосновке в 9 утра!
…Всю ночь Ольга не сомкнула глаз. Она измучилась и не знала, какую ей принять позу. Под утро уши ее болели от тяжело давившей на них головы, руки и ноги казались ей стопудовыми, мешали ей, и она не знала, куда их деть. Простыня под ней была как жгут. Несколько раз она вставала и пила воду. Скорее бы утро, скорей!
В девять утра в Сосновке собралось столько народу, сколько она не видела за всю свою историю. Вытянувшись в одну цепочку, стояло восемь «газиков» и четыре черные «Волги».
