прижатой к его паху, он чуть не застонал.
– Ты держишь меня в таком состоянии так долго, что я удивляюсь, что все еще могу ходить.
Каждый ее мускул напрягся. Джинсовая ткань туго обтягивала его твердую напряженную плоть, которая, казалось, вот-вот прорвет брюки. Ее пальцы вдруг ожили, начали двигаться, словно сами по себе, без участия ее воли. Она ласкала его, повинуясь желаниям своего тела, выключившим сознание и разум.
Далтон резко выдохнул и придвинулся ближе. Застонав, Фэйф закрыла глаза и продолжила ласку.
Далтон совсем потерял голову. Нет, ей не нужен еще один временный партнер на ночь, на две, на неделю. Ей не нужен мужчина с прошлым, которое не дает ему спокойно спать ночами. Но сейчас ей нужен именно он.
– Я не могу ничего обещать, – вырвалось у него.
Фэйф открыла глаза. Уголки ее рта поползли вверх, а пальцы быстрее заскользили по джинсам. Далтон застонал. Фэйф улыбнулась.
– По-моему, ты только что сделал это.
Улыбаясь в ответ, Далтон прижался лбом к ее лбу и дал ей почувствовать, что она с ним творит.
– Это я могу тебе пообещать, но…
– Мы оба знаем, что ты здесь выполняешь работу. Когда работа закончится, ты уедешь. Я и не жду никаких обещаний.
– Но ты их заслуживаешь. Ты… ты должна хотеть их.
Она отдернула руку.
– Что я должна, так это пойти в постель, и я сделаю это, как только ты отпустишь меня.
– Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой?
– Да… Нет… О Господи, не знаю, что со мной. Я не могу. Я не делаю таких вещей. У меня такое чувство, что я – это не я…
Далтон отчетливо вспомнил ее фокусы с едой, доводящие его до умопомешательства, прикосновения, невинные и случайные на первый взгляд, ее руку на своем бедре, ее голову на его плече… Вспомнил, как она клала его ладонь на свой живот, чтобы он почувствовал движение ребенка, вспомнил вкус ее поцелуя.
Маленькие, незначительные детали. На самом ли деле это так? Или же она изобрела новый способ поставить мужчину на колени, сделать своим рабом, свести с ума?
– Я не делаю подобных вещей, – повторила Фэйф.
– Разве?
Она смертельно побледнела. Ее карие глаза наполнились жгучей болью.
– Прости, – ему захотелось обнять, успокоить ее.
– Нет. – Она попыталась отвернуться, но он удержал ее. – Ты прав, я делала это прежде. А после я неделями не могла взглянуть на себя в зеркало без отвращения.
– Поверь, мне знакомо это чувство.
– Сомневаюсь, – резко ответила она.
– В любом случае, это не одно и то же.
Она подняла голову.
– Да?
– Ну конечно, – Далтон криво усмехнулся. – Ведь мы знакомы уже четыре дня.
Она стала еще бледней.
– Прости. Это была шутка, Фэйф. Неудачная шутка. Я ничего плохого не имел в виду. Я просто хотел сказать, что между нами происходит нечто совершенно другое. Тебе не нужно чье-то плечо, чтобы выплакаться на нем, как тогда. Я не предлагаю тебе сочувствие или способ забыть о случившемся.
– Ты ошибаешься. Это то же самое. После взрыва я была страшно напугана и чувствовала себя в безопасности, только когда ты был рядом. Тогда я использовала его, чтобы забыться. Теперь я использовала тебя, чтобы избавиться от страха. В чем разница?
– Ты говоришь мужчине, что с ним чувствуешь себя в безопасности, и думаешь, что он сможет отпустить тебя после таких слов?
– Разве ты не видишь? Я повторяю одни и те же ошибки! – Она почти кричала.
«Отпусти ее!» – твердил ему разум. Она ошиблась насчет того, что между ними происходит, но он будет полным идиотом, если откроет ей истину. Нельзя позволять их отношениям зайти слишком далеко, ради себя и ради нее. Эта уверенность жила глубоко внутри. Он должен справиться с захлестнувшим его желанием, справиться со своей страстью.
Но с удивлением Далтон услышал собственный голос:
– А с ним ты испытывала что-то похожее?
Она изумленно взглянула на него и покраснела.
Далтон понимал, что сам отрезает себе пути к отступлению, но уже не мог остановиться.
