– Твое сердце так же выскакивало из груди, когда он дотрагивался до тебя. У тебя так же подкашивались ноги?
Красные пятна на ее щеках стали пунцовыми, но она не отвела взгляд.
– Да. Я испытывала с ним все это, и даже больше.
– Ты лжешь. – Он читал ложь в ее глазах.
– Чего ты хочешь от меня? – взорвалась она. – Нет, я не чувствовала ничего подобного. Это… это пугает.
– Ты говорила, что со мной чувствуешь себя защищенной.
– Защищенной и испуганной одновременно.
От ее признания кровь бросилась ему в голову.
– Фэйф…
– Нет! Мне очень жаль. Это безумие. Я не хочу совершать то, о чем потом пожалею. Дай мне пройти, Далтон.
– Я не держу тебя.
Он уже убрал свою руку минутой раньше, и теперь ничто не удерживало Фэйф.
– Будь ты проклят!
Она оттолкнула его, и, прижав полотенце к груди, бросилась из ванной.
За один миг в мозгу Далтона пронеслось все, что произошло между ними. Он проклинал себя. Ему следовало отпустить ее в первый раз, когда она попросила об этом. Нет, ему следовало не выходить из своей комнаты и оставить ее принимать душ в одиночестве.
Он не должен врываться в ее жизнь. Она совершенно не знала его, не знала, каким черствым, эгоистичным, бесчувственным подонком он был, что он отправил на смерть женщину, любившую его, а после ушел от ответственности за ее гибель. Она не знала, что, в отличие от нее, он до сих пор не может смотреться в зеркало без отвращения и ненависти к себе.
Поддавшись безумному порыву и оказавшись с ней в постели, он никогда бы не простил себе этого. Это поставило бы его ниже того подонка, чьего ребенка она носила.
Ведь потом, как и тот, другой, он уйдет. Он не хотел становиться еще одной причиной, по которой Фэйф снова не сможет смотреться в зеркало.
Он поступил правильно, дав ей уйти. Это к лучшему. Для них обоих. Он не хотел терять свою душу только потому, что ей было достаточно одного взгляда, чтобы заставить его изнывать от желания, лишь потому, что она могла его рассмешить, лишь потому, что он восхищался ею и уважал ее. Он не хотел возвращаться к нормальной жизни лишь из-за Фэйф, ее ребенка, ее городка, из-за всего, что так нравилось ему, как ничто и никогда прежде. Лишь потому, что она смогла разрушить стены забвения, которыми он себя окружил, и внушила любовь к жизни, прекрасной и мучительной, лишь потому, что при мысли о расставании с ней в его сердце словно вонзался нож.
Далтон догнал ее в трех шагах от ее спальни.
Он даже не дотрагивался до нее, но Фэйф напряженно застыла на пороге. Она чувствовала его горячее дыхание и еле сдерживалась, чтобы не броситься к нему, не спрятать лицо у него на груди.
– Я твой телохранитель. – Его голос был жестким, слова давались ему с трудом. – Мой долг – охранять тебя. Если ты испытываешь ко мне какие-то чувства, я не должен этого замечать и отвечать тебе взаимностью.
Сердце Фэйф готово было вырваться из груди. Перед ней была темная спальня, весь дом был погружен в темноту, и только свет из незакрытой ванной играл бликами на полу коридора.
– Это правда?
– Что я хочу тебя? Ты смеешься надо мной?
– Далтон, я выгляжу, как надутый шар.
– Ты выглядишь, как женщина, носящая под сердцем чудо зарождения новой жизни. Наверное, твоя беременность должна остановить меня. Наверное, я не должен хотеть тебя. Бог знает, сколько раз я сам повторял это себе. Но при одном взгляде на тебя я горю, как грешник в аду, леди. Но я не хочу, чтобы утром ты раскаивалась. Я не вынесу этого.
– Я тоже не могу ничего тебе обещать. Я не знаю, что буду чувствовать утром. Но сейчас, – она медленно повернулась к нему, – сейчас я знаю, чего я хочу.
– Скажи мне.
Страх, неуверенность, смущение не смогли потушить пламя в ее крови. Оно было ярким, ненасытным, всепоглощающим.
– Я хочу заняться с тобой любовью.
10
Фэйф потеряла ощущение пространства и времени и очнулась, только оказавшись возле собственной кровати, в сумраке спальни. Перед ней стоял Далтон, чей мощный силуэт вырисовывался в тусклом свете, проникавшем из незакрытой ванной.
Во рту у нее вдруг пересохло, как знойным летом в пустыне. На ней было лишь влажное полотенце, она стояла у своей постели с мужчиной, чьих ласк страстно желала. Фэйф показалось, что она не выдержит этого ожидания.
Наконец он прикоснулся к ней, кончиками пальцев мягко проведя по ключицам. Фэйф поняла, что не сможет повернуть все обратно, и не сделала бы этого, даже если бы могла. Он прикасался к ней так, как
