– Осторожней, Ларс! Не связывайся с этим отребьем! Сам знаешь, на что способны люди! И если что – сразу беги! И в этом нет позора, ибо своевременное бегство оставляет время для последующей мести…
Ларс как будто не слышал мудрых предостережений. Шел себе и шел. Время от времени молнии освещали незнакомца, и Ларс успевал разглядеть то волосы, прилипшие ко лбу, то штаны, подвернутые над босыми ногами, то загорелые руки, заложенные за пояс. Ларс с намеком потрогал свой карабин и вдруг рассмеялся – узнал.
– Синяка! – сказал он. – Вот это да! Мне только что сказали, что ты геройски погиб.
– Привет, – отозвался Синяка.
Ларс заключил его в свои могучие объятия.
– Я чрезвычайно рад видеть тебя, дружище, – заявил Великий Магистр.
Синяка одарил его сияющей улыбкой.
Тагет подергал Ларса за штанину и крикнул пискляво:
– Эй вы, дылды! Ларс!
Разенна подхватил демона на руки. Тагет с любопытством уставился на вымокшего под дождем парня своими пронзительными желтыми глазками.
– Чего это он? – осведомился Синяка с опаской.
Великий Магистр добродушно хмыкнул.
– А, не обращай внимания. Это старый демон Тагет, он всегда такой, с причудами. Он у нас немножко ненормальный.
Ларс посмотрел на Тагета так, словно видел его впервые в жизни, и как бы ненароком уронил в грязь. Демон возмущенно хрюкнул, однако на более членораздельный протест не отважился.
– Ты зачем под дождем бродишь? – спросил Разенна.
– А ты?
Разенна с вызовом ответил:
– Я, например, наносил визит госпоже Вальхейм. Это был вполне светский дружеский визит.
– Ты бы лучше принес им что-нибудь поесть, – угрюмо сказал Синяка. – Мне кажется, они голодают.
Великий Магистр удивился. В Ордене не принято было носить еду в гости. Это считалось оскорблением для брата-кормильца. Поэтому Разенне и в голову не пришло захватить с собой гостинцев для Анны- Стины.
– Ясно, – сказал наконец Разенна. – А она, ну, Анна – она, между прочим из-за тебя расстраивается. И очень горюет, думая, что ты лежишь в сырой земле, никем, кроме дождя, не оплаканный.
Синяка отмолчался.
Дождь полил еще сильнее, хотя это, казалось, было невозможно. Потоки воды заливали босые ноги Синяки до щиколотки. Сквозь шум дождя, словно издалека, доносились бессильные сетования демона.
– Видел бы тебя этрусский царь Порсенна, – бубнил Тагет, – вот это был царь! Римлян жарил над костром. Свяжет штук десять – и жарит. А ты… тоже мне, «царь»! Тьфу!
Он плюнул, и седой хвостик на его макушке вздрогнул.
Ларс наклонился к Тагету и сказал неприятным голосом:
– Порсенна – не этрусский царь.
Тагет страшно возмутился и начал было возражать, но Ларс преспокойно зажал ему рот рукой. Он держал ладонь «домиком», чтобы демон ненароком его не тяпнул.
Синяка смотрел на них, слегка улыбаясь непонятно чему, но молчал, и Разенна решил взять беседу в свои руки. Он посмотрел на сплошную пелену дождя и изрек:
– Вот бы сейчас добыть жареной свининки с пивом! Вот бы явиться с едой к Анне-Стине и устроить трапезу по всем правилам!
– Нарушение устава, – невнятно промычал Тагет. – Грубейшее.
Но Синяка не расслышал слов демона и сказал Разенне:
– Дело хорошее. Если требуется, я помогу.
В светлых глазах Разенны мелькнул одобрительный огонек.
– Вот это наш человек. Великий Магистр говорит тебе это, о юноша: только такие речи и пристали мужчине! – Он убрал руку ото рта демона: – Верно я говорю, Тагетушка?
– Я тебе не «Тагетушка», – зашипел разъяренный демон.
– Это звательный падеж, – примирительно сказал Ларс. – Именительный – «Тагет». Родительный – нет кого? чего? – «Тагета». Звательный – «Тагетушка», ругательный – «Вредина-Тагетина»… Ну так как насчет пива со свининкой?
– Где ты его возьмешь?
– Есть одно место… – туманно сказал Разенна. Тагет по голосу слышал, что Великого Магистра подхватило и понесло. Когда на Великого Магистра накатывало, его уже не остановишь.
