та обиженно захлопнула пасть и уползла. Удовлетворенно хмыкнув, старуха закрыла дверцу. В комнате стало теплее.
– Это кто там у тебя живет, бабусь? – спросил Синяка, нацеливаясь взять печенье, сложенное на скатерти.
Бабка обернулась. Теперь она уже не казалась такой согнутой и уж совершенно точно не такой глухой.
– Саламандра это, – сказала она. – А я тебе, служивый, не «бабусь». Я тролльша Имд, понял? Я камень на любой дороге, дама пик в любой колоде, я булавка в кружеве, ниточка на рукаве…
– А я Синяка, – сказал юноша.
Старуха наклонилась к нему, и он очень близко увидел ее нос с красными прожилками.
– Это я, братец ты мой, и без тебя вижу.
– А вы Торфинну кем приходитесь? – отважился Синяка.
Тролльша позвякала в буфетике битыми чашками и отозвалась:
– Теща я его.
– Как теща? Разве у Торфинна есть жена?
Имд обернулась, поставила две чашки на стол и отрезала:
– Жены, служивый, нет. А теща есть.
Синяка подавленно смотрел, как она цедит из треснувшего чайничка жидкую заварку. Тролльша, казалось, напротив, была страшно довольна заполучить собеседника, и болтала без умолку. В основном она поучала.
– Запомни, – говорила она, шумно грызя печенье длинными желтыми зубами. – Ты, Синяка, маг из рода магов. Какое тебе дело до этой мелюзги, до людишек? Зачем ты с ними живешь? Срамота одна! Разве они тебе ровня?
– Так ведь я среди них вырос.
– Знаю, – с невыразимым ядом в голосе произнесла старуха. – В приюте для неполноценных детей. Много они понимают, кто неполноценный.
– Слушайте, госпожа Имд, – сказал Синяка, – какое вам до меня дело? Ну, жил бы себе и жил уродом, в назначенный срок умер. Что на меня тратить драгоценное время?
Имд фыркнула в блюдечко, брызнув при этом на скатерть.
– Ты, служивый, сам напросился. А насчет всего остального ты полный дурак. Ты могущественный, пойми. Ты всем нужен. И Торфинну, и мне. Понял? – Она склонилась через стол и нацелилась на Синяку острым подбородком. – И этим болотным господам тоже. Только ты их не слушай, Синяка. Подумаешь, Орден Закуски! Великий Магистр! Название одно… Этот Ларс Разенна – авантюрист и болван, он тебя быстро в гроб загонит своими трапезами. Ты посмотри только, с кем он водится… Голь перекатная. Этрусские боги, тьфу! Гони их в шею, если заявятся.
– Разенна спас мне жизнь, – сказал Синяка.
– Чушь, – отрезала теща Торфинна. – Он послужил орудием в руках Высших Сил. Высшие Силы, – она подняла вверх корявый палец, – они ведь тоже дорожат тобой. Ты слишком тяжелый груз на Весах Равновесия, чтобы тобой можно было разбрасываться. Учти это.
– Учту, – сказал Синяка. – А скажите мне, мудрая госпожа Имд… – Он заметил, что при этом обращении коричневое лицо старухи залоснилось от удовольствия и повторил: – Многомудрая госпожа Имд, скажите, отчего не исчез с болот Кочующий Замок? Что задержало Торфинна в наших краях? То есть, я рад, что он здесь, но ведь замок кочует…
Имд глубоко и выразительно вздохнула, и Синяку окатило запахом тины.
– Потому что нужно обладать своей собственной мудростью, дабы оценить мудрость других. Тебе, мой мальчик, это дано свыше; Торфинн же, мой несчастный зять, увы, этого дара лишен. Говорила я ему: не сажай замок на болото. Мало ли что? Стихия, то, сё… Он не послушал. И в результате нас засосало в трясину. Вес-то немаленький! В назначенный час мы не смогли подняться. Охо-хо…
Она сокрушенно покачала головой и погрузилась в нечленораздельное бормотание, суть которого сводилась к сетованию на неразумие младости.
Синяка хлопал ресницами и усердно пил чай. Ведьма внезапно замолчала и посмотрела на него в упор вполне осмысленным взглядом.
– Вот так-то, батюшка мой, – заключила она и налила себе еще чаю.
– Сегодня утром в городе у складов было много убитых, – сказал Синяка.
Старуха покивала.
– Война, а как же… Это очень даже часто бывает.
– Я хотел бы поговорить с Торфинном.
Старуха невероятно поразилась.
– Об чем поговорить-то? Об покойниках?
– Да.
– Чего об них говорить, служивый? Покойник – он и есть покойник. И кушать не просит. – Глаза старухи снова помутнели. – А вот об тебе поговорить требуется, солдатик. Я тебя хорошо вижу, хорошо… Ты родился в последний год славы Ахена, когда высоко стоял Юпитер. Сказано было о годе том: «Полководцы взаимно будут друг друга остерегаться», а что сие означает, до сей поры неведомо. Привстань-ка…
