– Зарабатывает прилично, однако далеко не миллионер.
– А его семья?
– Отец у него – человек состоятельный, но наверняка Макс не такой дурак, чтобы рассказывать об этом похитителям.
Августин таких предположений делать бы не стал. Он разогрел для Бонни томатный суп и постелил в гостевой комнате чистое белье. Потом прошел к себе в берлогу и позвонил приятелю из ФБР. Вернувшись в гостиную, он увидел, что Бонни уснула прямо на диване. Августин перенес ее на кровать в комнату для гостей и подоткнул одеяло. На кухне он приготовил себе два больших бифштекса на косточках, испек картофелину и запил все бутылкой холодного пива «Амстел».
Потом долго стоял под горячим душем и вспоминал, как приятно пахла миссис Лэм, теплая и влажная от испарины и дождя, когда он нес ее на руках. Хорошо, что в доме опять женщина, пусть даже на одну ночь. Августин обмотался полотенцем и растянулся на голом полу перед телевизором. Переключая каналы, он посмотрел выпуски местных новостей, надеясь, что не увидит ни обезумевших зверей покойного дяди, ни как тело мужа миссис Лэм загружают в полицейский фургон.
А в полночь из гостевой комнаты донесся вопль. Августин верно догадался: миссис Лэм обнаружила его коллекцию черепов. Сидя в кровати с одеялом до подбородка, она смотрела на стену.
– Я подумала, мне это приснилось, – сказала Бонни.
– Пожалуйста, не пугайтесь.
– Они настоящие?
– Друзья присылают – в основном из-за границы, – ответил Августин. – Вот этот – рождественский подарок от проводника в рыболовном лагере в Исламораде. – Не зная, как Бонни отнесется к его хобби, Августин извинился, что испугал ее. – Кто-то коллекционирует монеты, а я вот – артефакты судебной медицины.
– Части тела?
– Не свежие, нет – препараты. Вы не поверите, как трудно достать хороший череп.
Обычно после этой фразы женщины бросались к двери. Бонни даже не шелохнулась.
– Можно посмотреть?
Августин снял один с полки. Бонни повертела его в руках, словно мускусную дыню в бакалее. Августин улыбнулся – ему нравилась эта леди.
– Это мужчина или женщина?
– Мужчина, около тридцати. Гайанец, примерно 1940 года. Поступил из медицинского института в Техасе.
Бонни спросила, почему у черепа нет нижней челюсти. Августин объяснил, что она отваливается, когда разлагаются лицевые мышцы. У большинства старых черепов она отсутствует. Взяв череп за глазницы, Бонни вернула жуткую реликвию на полку.
– Сколько их у вас всего?
– Девятнадцать.
Бонни присвистнула.
– И сколько женщин?
– Ни одной, – ответил Августин. – Все – молодые мужчины. Так что вашей красивой голове нет повода волноваться.
От шуточки Бонни закатила глаза и спросила:
– Почему только мужчины?
– Напоминают, что я тоже смертен.
– Вы что, из
– Бывает, мне кажется, что жизнь пошла псу под хвост, и я прихожу сюда и думаю, что произошло с этими несчастными болванами. Взгляд на мир сразу меняется к лучшему.
– Что ж, не самый плохой подход, – сказала Бонни. – Можно я приму душ?
Потом они пили кофе, и Августин передал ей свой разговор с приятелем из ФБР.
– Исчезновение вашего мужа будет считаться похищением лишь после того, как поступит достоверное требование выкупа. – Августин выделил слово «достоверное».
– А как же сообщение на автоответчике? И голос другого человека?
– Разумеется, они прослушают запись. Только должен вас уведомить: у них сейчас нехватка людей. Многие агенты серьезно пострадали от урагана и сейчас на больничном.
Бонни возмутило такое безразличие к судьбе Макса. Августин объяснил, что неугомонные мужья частенько используют стихийные бедствия как прикрытие бегства от жен. Драгоценные силы и средства неоднократно тратились на то, чтобы выследить их в квартирах, домах и на яхтах любовниц. Соответственно, все поступающие после урагана заявления о пропаже супруга встречают с ледяным скептицизмом.
– Будет вам, мы только поженились! – воскликнула Бонни. – Макс не способен выкинуть подобную штуку.
– Люди могут струсить, – пожал плечами Августин.
Бонни перегнулась через стол и стукнула его, но Августин успел прикрыться. Потом попросил ее сесть и успокоиться. Щеки миссис Лэм пылали, глаза горели.
– Я хотел сказать, ничего нельзя исключать, – поправился Августин.
– Вы же слышали того человека на автоответчике!
– Слышал. И вот что думаю: если он всерьез похититель, то почему такой позер? «Не обольщайся, Макс». Потом влезает в разговор: «Я люблю тебя, Бонни». Чтобы уколоть вашего мужа, понимаете? Пусть чувствует себя дерьмом. – Августин подлил им обоим кофе. – Есть тут что-то очень странное. Только это я и хотел сказать.
Бонни пришлось согласиться:
– Зачем ему оставлять свой голос на пленке…
– Совершенно верно. Либо этот парень непроходимо тупой, либо неимоверно наглый…
– Или ему на все плевать.
– Значит, вы тоже это уловили.
– Это жутко.
– Я не так уж в этом уверен.
– Не начинайте! Макс не прикидывается!
– А что он там говорил про звонок Питу насчет рекламы «Мустанга»? Это условный код или что? Если б меня похитил какой-нибудь маньяк, мне бы и в голову не пришло заботиться о рекламных делах. Я бы думал только о том, как спасти свою шкуру.
Бонни отвела взгляд.
– Вы не знаете Макса. Он трудоголик.
Августин отодвинулся от стола. Обычно его не привлекали женщины, которые ни с того ни с сего лупят по морде.
– Что будем делать? – Руки Бонни подрагивали, и она держала чашку в ладонях. – Помните тон этого человека?
– Ну да.
– Согласитесь, он не обычный похититель. Что же он такое?
Августин покачал головой:
– Откуда мне знать, миссис Лэм?
– Можно Бонни. – Уже совершенно успокоившись, она встала и затянула пояс на халате, который ей одолжил Августин. – Может, вместе мы сможем его вычислить.
Августин вылил в раковину остатки кофе.
– Полагаю, нам обоим надо поспать.
Они шли к дому Тони Торреса, и Эди спросила, нет ли у Щелкунчика секундомера.
– На кой?
– Хочу засечь, как скоро этот мудила попытается меня трахнуть.
