неизбежность, которая есть и всегда будет. Бруно, он и Энн. И так будет до конца жизни, потому что это наказание. Какого же ему более строгого наказания нужно?
Вокруг мелькали улыбающиеся лица, а Гай чувствовал себя так, словно он по-идиотски подражает им. Здесь базировался парусно-теннисный клуб, и был буфет с напитками и закусками. Каждый держал в руке бокал шампанского, Гай тоже. Но Бруно здесь не было. Здесь вообще никого не было, кроме морщинистых и безвредных, сильно надушенных пожилых женщин в шляпках. Подошла миссис Фолкнер, обняла его за шею и поцеловала в щеку, и в этот момент Гай за ее спиной увидел Бруно, пробивающего себе дорогу в дверях — с той же самой улыбкой и пронзительным взглядом, который уже отыскал Гая. Бруно пробрался прямиком к нему и остановился покачиваясь на ногах.
— Мои самые наилучшие пожелания, Гай. Надеюсь, ты не против того, что я заглянул? Такое счастливое событие.
— Уходи отсюда. Уходи немедленно.
Улыбка у Бруно сошла на нет.
— Я только что с Капри, — произнес он все тем же своим хриплым голосом. На нем был темно-синий габардиновый костюм с широкими, как у вечернего костюма, лацканами. — Как ты поживал, Гай?
Надушенная тетушка Энн пробормотала поздравления в ухо Гаю, он буркнул что-то в ответ. Потом Гай развернулся и двинулся к выходу.
— Я только хотел пожелать тебе всего наилучшего, — снова подал голос Бруно. — Вот и всё.
— Уходи, — повторил Гай. — Дверь у тебя за спиной. — Нет, ему не следует больше говорить с ним, а то можно потерять контроль над собой.
— Объяви перемирие, Гай. Я хочу познакомиться с невестой.
Гай дал увести себя под руки двум женщинам среднего возраста. Хотя Гай и не видел сейчас Бруно, он знал, что тот с обиженной и беспокойной улыбкой переместился поближе к буфетному столу.
— Выше нос, Гай! — Это подошел мистер Фолкнер и взял у него из рук полупустой бокал. — Пойдем в бар, найдем чего-нибудь получше.
Гай получил полный бокал виски. Он говорил, сам не сознавая, что говорит. Он не уверен был, что не сказал таких слов, как 'пора кончать', 'пусть все уходят'. Видимо, он этого не говорил, иначе мистер Фолкнер так громко не смеялся бы. Или всё-таки сказал?
Бруно наблюдал за ними с другого конца стола, смотрел, как они нарезают свадебный торт. Гай заметил, что он больше всего смотрит на Энн. Линия губ у Бруно была тонкой, и у него была улыбка ненормального человека. Глаза сверкали, как алмаз его булавки на галстуке, а на лице его Гай прочел такую же смесь грусти, благоговейного страха, решимости и юмора, какую наблюдал в первый момент, когда встретил его.
Бруно подошел к Энн.
— Думаю, я видел вас где-то раньше. Вы не родственница Тедди Фолкнера?
Гай увидел, как их руки встретились. Он думал, что не вынес бы этого, однако же сейчас вынес и даже не пошевелился.
— Это мой двоюродный брат, — ответила Энн с непринужденной улыбкой, какую перед этим дарила и другим.
Бруно кивнул.
— Ну да, я пару раз играл с ним в гольф.
Гай почувствовал руку на своем плече.
— У тебя есть минута времени? Я хотел бы… — Это был Питер Риггз.
— Нет. — И Гай направился к Энн с Бруно, взял Энн за левую руку.
Бруно держался по другую сторону Энн — прямой, непринужденный, с нетронутым свадебным тортом на тарелке, которую держал перед собой.
— Мы старые друзья с Гаем. Старые знакомые. — Бруно подмигнул Гаю за спиной у Энн.
— Да-а? А откуда вы знаете друг друга?
— По школе. Старые школьные друзья. — Бруно широко улыбнулся. Знаете, вы самая красивая невеста, которую я вижу за многие годы, миссис Хейнз. Мне очень приятно познакомиться с вами, — сказал он не в знак окончания беседы, а с таким подчеркнутым убеждением в искренности своих слов, что Энн снова улыбнулась.
— Мне тоже очень приятно познакомиться с вами, — ответила она.
— Надеюсь, я буду видеться с вами обоими. Где собираетесь жить?
— В Коннектикуте, — ответила Энн.
— Прекрасный штат — Коннектикут, — сказал Бруно, снова подмигнув Гаю, и отошел в сторону, грациозно поклонившись.
— Он друг Тедди? — спросил Гай. — Это Тедди пригласил его?
— Не делай такой озабоченный вид, дорогой! — сказала Энн и засмеялась. — Мы скоро уезжаем.
— А где Тедди? — поинтересовался Гай, но тут же подумал, что нет никакого смысла разыскивать Тедди и заниматься выяснением.
— Я видела его пару минут назад у стола, — ответила Энн. — Ой, вон Крис. Пойду поздороваюсь с ним.
Гай обернулся, чтобы поискать глазами Бруно, и увидел его кладущим в тарелку яйцо-пашот и весело болтающим с двумя молодыми людьми, которые улыбались ему, словно их дьявол околдовал.
Некоторое время спустя Гай думал в машине об иронии судьбы. Ирония судьбы состояла в том, что у Энн не было времени как следует узнать его. Когда они только встретились, Гай был крайне меланхоличным. Теперь благодаря предпринятым им усилиям, а усилия он делал весьма редко, он стал таким, какой есть. Пожалуй лишь в течение нескольких дней в Мехико он был самим собой.
— А тот парень в синем костюме — он что, тоже из вашей ассоциации архитекторов? — поинтересовалась Энн.
Они ехали в Монток-Пойнт. Кто-то из родственников Энн отдал им на время свой коттедж — на три дня медового месяца. Медовый месяц у них получался всего три дня, потому что он обещал меньше чем через месяц приступить к работе в архитектурной фирме 'Хортон, Хортон и Киз' и ему надо было работать удвоенными темпами, чтобы до этого закончить подробные рисунки и чертежи по больнице.
— Нет, из института. Был там какое-то время. — И зачем он пошел по стопам Бруно, говоря Энн неправду?
— Интересное у него лицо, — сказала Энн, оправляя на бедрах платье, прежде чем положить ноги на откидное сиденье.
— Интересное? — удивился Гай.
— Не в том смысле, что привлекательное. Какое-то напряженное.
Гай сжал зубы. Напряженное? Она не заметила, что безумное? Омерзительно нездоровое? Неужели другие этого не видят?
Тридцать вторая глава
Администратор 'Хортон, Хортон и Киз' передал ему сообщение, что звонил Чарльз Бруно и оставил свой телефонный номер. Номер был района Грейт-Нек.
— Спасибо, — сказал Гай и пошел через вестибюль.
Может, фирма ведет учет поступающих сообщений? Вряд ли. Ну а если представить? А если Бруно притащится сюда в один прекрасный день? Впрочем, 'Хортон, Хортон и Киз' — это такое гнилое местечко, что Бруно не составит большого контраста со здешним окружением. Может, поэтому Гая и потянуло сюда, в это болото, под влиянием иллюзии, что отвращение есть вид наказания и что он здесь почувствует себя лучше?
Гай прошел в большой зал с застекленной крышей, кожаным интерьером и закурил сигарету. Мэйнвеаринг и Уильямз, два ведущих архитектора фирмы, сидели в больших кожаных креслах и читали входящую информацию. Гай, глядя в окно, чувствовал на себе их взгляды. Они всегда наблюдали за ним,
