таверне, а ведь было бы обидно выставить себя перед Лирким в столь невыгодном свете.
Остановившись перед воротами дворца, Лирким покачала головой.
— Не в таверне, господин Родарио. Я живу здесь. — Она произнесла какие-то неизвестные ему слова, затем последовал сложный жест рукой, и тяжелые створы сами собой открылись.
Актер замер на месте.
— Так вы живете вместе с аватарами? Но ведь… вряд ли вы служанка. Камеристка?
— Вам не следует беспокоиться об этом, господин Родарио. На аватаров тяжело смотреть, но тем, кто не желает им зла, не о чем беспокоиться. А мы ведь не собираемся мешать им, верно? — Она повела его внутрь, и актер подчинился.
Теперь Родарио всерьез забеспокоился о своих друзьях. Они-то не знали, что волшебные слова, открывавшие ворота, изменились. «Но хоть мне повезло. Да еще как!» Он ухмыльнулся. Можно будет провести здесь исполненную страсти ночь, вымыться и хорошо поесть, а потом поосмотреться и поискать Дорсу и Балиндис. «Я стану настоящим героем. Спасу Балиндис и дочурку Нарморы. И тогда этот мелкий грубиян наконец-то заткнется. Да у него глаза на лоб полезут, когда он узнает, что так называемый болтун сумел добиться большего, чем он».
— Что такое, господин Родарио? — с любопытством спросила Лирким. — Как я вижу, ваше беспокойство сменилось радостью.
— Сейчас я смотрю на то, что видели лишь немногие. Я удостоился чести полюбоваться убранством дворца.
— Но вы ведь отстраивали этот город, — удивилась Лирким. — Неужели вы ни разу не заходили во дворец?
Они поднялись по лестнице. Стражники пропустили их.
— К сожалению, нет. Андокай никого не пускала сюда, опасаясь, что знание о внутреннем строении дворца облегчит задачу тем, кто захочет устроить на нее покушение. А после этого аватары подослали к ней убийцу… — продолжал лгать Родарио.
— А вы знаете, где она сейчас?
— Вероятно, вы имеете в виду ее преемницу, Нармору. Она уехала из города куда-то на север. По ее приказу я должен продолжить работы по восстановлению Пористы. — По привычке актер свернул в коридор, где раньше находилась комната Фургаса.
— Стойте, стойте! Куда же вы? Или вы забыли, что я веду вас в мои покои?
Родарио смущенно рассмеялся.
— Простите, я просто задумался.
Мимо прошло несколько стражников в тяжелой броне. Поприветствовав Лирким, они удивленно покосились на Родарио, но ничего не сказали. Актер кивнул им, словно давним знакомым. У всех солдат на горжетах виднелся лунный камень, но их доспехи не светились. Видимо, заклинание срабатывало по желанию хозяина магического камня.
Родарио чувствовал себя превосходно и невероятно гордился собой. Он словно сидел в одной пещере с орками и при этом был в безопасности, как у Паландиэль за пазухой. Лирким провела его в часть дворца, где жили слуги, подозвала двух горничных, которых актер не видел раньше, и приказала позаботиться о нем.
— Я скажу, чтобы нам приготовили ужин. Увидимся через час, — улыбнулась Лирким на прощание.
Сняв перчатку, она протянула актеру тонкую белую руку.
— С нетерпением жду, дорогая. — Он приник к ее руке, чувствуя запах молока и шелка.
Фургас и не собирался входить во дворец через ворота — несомненно, аватары позаботились о стражниках, а значит, проникновение врагов они заметили бы сразу же.
— Нармора говорила, что во дворец ведут еще два тайных хода, незаметных тому, кто о них не знает. Я приблизительно представляю, где находится один из них.
— Приблизительно. Какая прелесть, — проворчал недовольный Боиндил.
— Уверен, что, будь твоя воля, ты ворвался бы в главные ворота, прорубил себе путь к Балиндис и Дорсе и ушел прочь, сделав свое дело, — с упреком протянул его брат. — Успокойся. Сейчас нам противостоят создания, которые лишь посмеются над твоими топорами.
Фургас провел ладонью по стене.
— Вот он!
Он произнес волшебные слова, но ничего не произошло.
— Ты уверен? — уточнил Тунгдил, проводя кончиками пальцев по камням.
Ничего особенного он не заметил.
Ондори повторила слова, и очертания двери в стене стали видимыми.
— Как ты это сделала, черноглазка? — повернулся к ней Боиндил.
— Иди, — насмешливо улыбнулась она. — Вы, подземыши, ничего не понимаете в магии. — Альвийка покосилась на Фургаса. — Как и люди.
— А ты, значит, в этом разбираешься, да? — Боиндил не собирался мириться с такой наглостью.
— Конечно. По крайней мере получше тебя. — Девушка пожала плечами. — И что? Иди вперед или пропусти меня, я пойду сама.
Боендал подтолкнул брата, чтобы закончить препирательства. Вскоре друзья оказались в небольшом саду перед дворцом. Их проникновения никто не заметил.
— Нужно торопиться, — сказала альвийка. — Когда патруль обнаружит следы, то поймет, что во дворец кто-то забрался.
Фургас зашагал по тропинке, направляясь к зданию, где жили слуги. Вдруг магистр замер на месте, прижавшись к стене. Гномы тоже остановились, стараясь не звенеть доспехами.
— Я прикажу приготовить нам ужин. Увидимся через час. — Женщина говорила с непривычным акцентом.
— С нетерпением жду, дорогая. — Зато этот голос был друзьям знаком.
— Болтун, — опешил Боиндил. — Как он сюда забрался?
— И правда, как? — ухмыльнулся Фургас.
Послышался звук закрывающейся двери. Заглянув за угол, магистр успел заметить даму в белой меховой накидке, удаляющуюся по коридору.
— Предлагаю позволить ему продолжить начатое.
— Он еще и ужин получит! — возмутился Боиндил.
— Тише! — прошипела Ондори.
— А ты мне тут не приказывай, черноглазая, — окрысился Бешеный. — Убей мы твоих родителей пораньше, ты и вовсе бы на свет не появилась, так что будь благодарна нам за то, что вообще существуешь.
Альвийка ограничилась холодным взглядом, но Боиндил вовсе не собирался умирать от холода.
— Она остановилась, — шепнул друзьям Фургас.
Ондори подошла поближе, поднимая лук.
— А теперь… пошла дальше.
Передав Фургасу лук, альвийка скользнула вперед.
— Спрошу, каков его план, — шепнула она. Подкравшись к двери, девушка прислушалась и тихо скользнула внутрь.
Родарио сидел в ванне, наслаждаясь душистой пеной, и смывал с себя грязь предыдущих дней, пыль дорог Гаурагара и сосновые иголки, оставшиеся от прошлой ночевки под открытым небом. Вымывшись, он поднял бритву, пристроил перед собой зеркало и собирался снять щетину, когда Ондори схватила его за руку, чтобы актер не порезался от неожиданности.
— Всегда, когда ты думаешь, что остался один, обманываешься. Как ты пробрался во дворец?
Родарио с облегчением вздохнул.
— О боги, какие вы, альвы, ловкие, — простонал он. — Нармора тоже любит вот так
