подкрадываться.
Девушка отпустила его руку, и Родарио продолжил бриться.
— Хорошо, что вы тоже здесь. Или ты пришла одна?
— Нет, остальные в коридоре. Я заглянула, чтобы выяснить, какой у тебя план.
— У меня? — горделиво приосанился он. — Я намереваюсь поужинать с прелестной девушкой, видимо камеристкой аватаров. Немного вина, светская беседа, намеки на взаимную симпатию… И я выясню у нее все, что только захочу. — Стряхнув с бритвы пену, Родарио вновь приставил лезвие к щеке. — Где малышка, где Балиндис и какие тайны скрывают от нас эти мнимые боги. — Улыбнувшись своему отражению, актер проверил чистоту кожи. — Потом я спасу девочку и гномку и посрамлю этого мелкого задаваку. Отличный план, да?
Ондори улыбнулась.
— Ты это только что придумал.
— Нет, я как раз все продумал заранее, — возразил он. — В отличие от вас, как мне кажется. Что вы собираетесь предпринять?
— Раз уж ты решил взять все на себя, мы, пожалуй, просто удалимся. — Альвийка покосилась на чьи-то доспехи, лежавшие на лавке. — А теперь к делу. Мы тут поосмотримся и попробуем добраться до наших пленниц раньше тебя.
Родарио широким жестом срубил бритвой края пены, высившиеся над ванной.
— Я еще вас спасу, вот увидишь, — заявил он. — А теперь уходи, пока не вернулась служанка и не застукала тебя здесь.
Альвийка не ответила, и, когда актер повернул голову, оказалось, что она уже исчезла.
— Маленький колокольчик на лодыжке, вот что не помешало бы и ей, и Нарморе, — пробормотал Родарио, проводя рукой по аккуратной бородке.
Затем он подмигнул своему отражению. «О да. Лирким разговорится».
— Ну да, конечно, это он нас спасет. Может, именно так и будет в его странноватых комедиях, — фыркнул Боиндил. — И что только этот болтун придумал… Огру на голову не натянешь.
— Тем не менее у него есть план. — Тунгдил всегда поражался дару Родарио оказываться в нужном месте в нужное время. — Если наш план провалится, он нас прикроет.
— Скорее наковальню унесет из кузницы ветром. — Бешеный не собирался сдаваться. Он нисколько не сомневался в том, что они сами спасут Дорсу и Балиндис.
Фургас закончил этот бессмысленный разговор, просто направившись вперед по коридору.
— Пойдем, поищем Дорсу. Может быть, они оставили малышку в детской.
Вскоре они добрались до нужной комнаты. Альвийка беззвучно проникла внутрь, оставив гномов, позвякивавших доспехами, позади. Через некоторое время она открыла им дверь.
— Тут безопасно. Или ребенок обладает какими-то скрытыми силами, о которых мне неизвестно?
Фургас бросился внутрь, растолкав гномов, и приник к кроватке, в которой мирно посапывала его дочь. Ничто не указывало на то, что кто-то ее обижал. Тунгдил и братья молча порадовались за малышку.
Ондори заметила, что кто-то движется к комнате, и сообщила об этом остальным. Дверь открыла какая-то женщина, и альвийка тут же приставила ей кинжал к горлу.
— Ни звука, — прошипела она.
— Оставь ее, — возмутился Фургас. — Это кормилица!
Ондори, помедлив, отступила, и магистр обнял няньку.
— Розильда! Так, значит, с вами все в порядке! Что тут происходило?
— Магистр Фургас, — пролепетала несчастная. Все-таки ее очень испугало это внезапное нападение. — Вы… — Потребовалось какое-то время, чтобы она пришла в себя. — Чужаки заявились в город и заняли дворец. Я сказала, что работаю тут. Что служанка. А Дорса — моя дочь, которую мне позволили держать здесь, пока не вернется волшебница. Чужаки приказали остаться. Я готовлю еду для стражников, охраняющих дворец.
— Какие эти аватары наивные, — удивился Боиндил.
— Наивные? Я должна пробовать всю еду, и чужаки сказали, что, если кто-то из стражников отравится, они убьют и меня, и Дорсу, — заявила Розильда. — Только представьте! Я живу в постоянном страхе за себя и за малышку.
— Какая ты смелая, Розильда. — Фургас обнял ее за плечи. — Вскоре мы выведем тебя отсюда и вызволим из плена.
— Но сперва нужно выяснить, где гномка. — К кормилице подошел Тунгдил. — Ты не знаешь, где Балиндис? Нам сказали, что ее привезли сюда неделю назад.
— Так, значит, ее зовут Балиндис. — Нянька кивнула. — Я слышала, что в замок прибыли новые солдаты. Они были очень взволнованы и тут же направились на прием к аватарам. Я подумала, что пленник, которого они привезли, — ребенок или кобольд. Странно, и как я не сообразила, что это подземыш…
— Гномка, — тут же поправил ее Боиндил.
— Прости! Прости! Да, гномка. — Розильда повернулась к Фургасу. — Мне кажется, что они отвели ее в зал со сводчатым потолком. С тех пор я ее не видела.
— Готовься к побегу, — приказал ей Тунгдил. — Но не шуми, и не привлекай внимания стражников. Когда мы освободим гномку, нужно будет поскорее выбираться отсюда. На улице холодно, так что позаботься о теплой одежде для Дорсы.
Кормилица, побледнев, кивнула.
— Ну что ж, Враккас с нами. Нужно освободить Балиндис. — Тунгдил обвел взглядом друзей.
Родарио никак не мог налюбоваться хорошеньким личиком пригласившей его девушки. Лирким надела белое шелковое платье с вышивкой. Платье ниспадало до щиколоток. В свете свечей она выглядела потрясающе.
— Вы столь прекрасны, что даже свет меркнет пред вашей красотой. — Актер поднял бокал с вином. — За вас и вашу непреходящую красоту.
Его рукав чуть не открыл трубки огнемета, так что Родарио едва успел предотвратить это. К счастью, ему удалось не пролить вино. «Тион побери».
— Вы очень галантны и красноречивы, но уже лет через двадцать моя красота поблекнет, а кожа обвиснет… — Все же Лирким подняла бокал в ответ.
Родарио видел, что зеленоглазой красавице нравятся комплименты. Он радовался подвернувшейся возможности проявить свой талант обольщения в полной мере — крестьянские дочки, трактирщицы и даже пристойные горожанки удовлетворялись намного меньшим. А эта камеристка… или кем она там работала у аватаров… прекрасно умела вести светскую беседу.
Но прежде чем провести с ней незабываемую ночь любви — а в том, что это случится, Родарио нисколько не сомневался, — следовало выведать у нее все необходимое, чтобы отправиться спасать Балиндис, когда Лирким, уставшая от ласк, будет сладко спать в своей кровати.
Оправив одежду, Родарио поднялся и, подхватив кувшин, налил девушке вина. Одна красная капелька упала ей на шею.
— Ах, простите мою оплошность. — Повинуясь внезапному порыву, актер наклонился и поцеловал ее белую кожу, поблескивавшую под густыми каштановыми волосами, ниспадавшими на плечи. — А вот еще одна. — Он еще раз коснулся ее губами, чувствуя, что у Лирким мурашки побежали по коже.
«Да, я еще силен», — радостно подумал Родарио, усаживаясь на свое место. Он раздул в девушке огонь страсти, и оставалось только подождать, пока пламя разгорится.
Рукава с огнеметом не давали ему покоя. «Это уже начинает раздражать». Родарио не снял все это только потому, что не знал, куда что спрятать. Просто оставить все на виду было нельзя, ведь Лирким заметила бы странные трубки, а в карманы они бы не влезли. Перед тем как заняться любовью с девушкой, нужно было отвлечь ее, чтобы все снять.
— Жаль, что капель нет больше, — кокетливо протянула Лирким и продолжила трапезу.
Ужин был великолепен.
