— О, сколько голов скатилось в пыль! — воскликнул наконец он и тоже выдернул одну. Это была большая, красивая, тугая головка салата. Он ловко подбросил ее в воздух и далеко отшвырнул ногой.
А Шумак-младший уже сидел на черешне.
— Грабь, ребята! — заорал он и обеими руками начал ощипывать ягоды.
Габи подпрыгнула, подтянулась и оказалась рядом с ним на дереве. Баран и остальные взобрались на соседние деревья. Только Монокль и Браксаторис оставались на земле. Монокль бесился, носясь от одного дерева к другому и чуть не разрывался от злости, что его оставили внизу. Шумак-младший случайно глянул вниз и заметил выражение лица Браксаторис. Он тут же шлепнулся на землю и посадил Браксаторис на самую нижнюю ветку. На этой ветке, правда, не было ни одной ягодки, но Браксаторис ощущала полное блаженство. Шумак-младший забрался обратно на свою ветку и великодушно высыпал пригоршню черешни на колени Браксаторис.
Габи задумчиво ела черешню.
'В жизни есть непостижимые вещи, от которых ум за разум заходит. Почему, например, Шумак- младший так нянчится с этой дурочкой Браксаторис? Если бы он о Рамоне заботился, было бы понятно. Рамона такая хорошенькая. У нее большие красивые глаза, большие красивые руки и длинные ноги. Но эта Браксаторис!'
Габи выплевывала изо рта косточки ягод, стараясь попасть в голову Браксаторис. После третьей косточки Шумак-младший крикнул ей:
— Как шибану сейчас оттуда!
И черешневые косточки перестали падать на голову Браксаторис.
Первым заметил опасность Монокль: он залился неистовым предупреждающим лаем. Рамона взвизгнула, Баран заорал:
— Бежим!
Габи сползла на землю, от ужаса руки и ноги у нее стали ватными, она понятия не имела, в какую сторону бежать.
Все взгляды устремились на Шумака-младшего: он главарь банды, он должен сказать им, что теперь делать.
Шумак-младший оказался не на высоте положения. Тем более, что при прыжке с дерева подвернул лодыжку и теперь, сидя на земле с белым как мел лицом, старался трезво оценить неожиданную ситуацию.
Трое рослых, здоровенных людей бегом приближались к ним. Один из них еще издали потрясал кулаками:
— Попадитесь только мне в руки! Канальи!
Шумак-младший с величайшим трудом приподнялся с земли. Он взвесил соотношение сил, к тому же у него болела лодыжка, и решил, что надо сдаваться.
Человек, потрясавший кулаками, приближался.
— Чтоб вам пропасть, канальи! Я вам задам!
Баран отпрянул назад. Точнее, отступил за то самое дерево, прислонясь к которому стоял Птенчик. Разъяренный мужчина кинулся к Шумаку-младшему. И тот с ним заговорил так, точно всю жизнь только и ждал этой встречи:
— Здравствуйте, дядя, добрый день, у вас очень вкусная черешня. Вы случайно не знаете, какой это сорт?
Кулаки разъяренного человека опустились. Он в замешательстве остановился.
— Черт ее знает, какой это сорт. Но растили ее не для того, чтобы вы лопали ягоды! Как вы сюда попали?
— Мы только попробовали, — улыбнулся Шумак-младший. — Разрешите, пожалуйста, представиться. Я Шумак-младший, эту девочку зовут Рамона, мальчика — Птенчик, это Габи, а где Баран?
Баран вышел из-за дерева.
— Это Баран, уж очень он глуп, бедняга. Ну, а Браксаторис?
Из ветвей раздался тоненький голосок:
— Я здесь.
Шумак потянулся за девочкой и поставил ее перед тремя разгневанными мужчинами.
— Ее зовут Браксаторис. Правда, славная?
Трое здоровяков стояли, удивленно уставившись на ребенка. Прежде всего пришел в себя тот, что потрясал кулаками.
— Вы и салат повыдергали!
— О, всего несколько головок. — Улыбка Шумака-младшего была обезоруживающей. — Ужасно красивый салат. Мы, видите ли, как раз сейчас изучаем в школе различные сорта салата. Вот мы и подумали, надо посмотреть, как салат растет в природе. Рыльце, пестик, лепестки… Чтобы знать не только из книг, что такое салат.
Один из здоровяков, который прибежал последним и у которого были большие усы, совсем закрывавшие ему рот, сказал:
— Если вас так интересует салат, поизучайте его еще немного. Двое пойдут со мной, получат корзины с ручками, и вы соберете все, что повыдергали. И еще придется немного подергать, я покажу, как это делается. А в уплату наедитесь черешни.
Габи двинулась было к дереву, но усатый остановил ее:
— Ты, сынок, пойдешь со мной…
Баран громко загоготал: Габи приняли за мальчишку, вот это номер!..
— И ты, сынок, — сказал усатый Барану.
Он двинулся вперед, ребята поплелись за ним.
Габи еще слышала, как за ее спиной Шумак-младший заговаривал зубы двум могучим дядям.
— Мы, знаете ли, — объяснял он, — вообще-то порядочные дети. Но живем в городе, в больших домах, а там негде разгуляться. Ведь каждому ребенку нужно побегать, покричать. Избытку энергии, видите ли, нужно давать выход. И мой папа, известный кинорежиссер, всегда проезжает мимо вас, когда едет на кинофабрику. Вот и мы…
'Как здорово умеет этот Шумак-младший трепаться!' — подумала Габи и, пока они шли между ровными рядами салата, все вспоминала, где она слышала то, что произносил сейчас Шумак-младший.
'Ах, да! — неожиданно пришло ей в голову. — Вчера вечером по телевидению, когда она должна была уже спать, какая-то черноволосая женщина говорила эти самые слова о городских детях в передаче 'Для вас, родители и педагоги'.
Усатый привел их во двор, по обеим сторонам которого стояли дома. Сразу видно, что не жилые. Усатый, словно великую тайну сообщал, гордо произнес:
— Вот какое у нас хозяйство!
Сообщение ни капельки не взволновало Габи. Не очень-то оно большое, это хозяйство. Всего два ряда домов.
Баран вдруг завопил и бросился в сторону. Возле угла одного из зданий он остановился. Присел на корточки и начал стаскивать с соломы пеструю кошку. Он тянул ее к себе за передние лапы, кошка вытягивалась в длину, словно жевательная резинка.
— Ой, какая пушистая! — восторгался Баран.
Он обожал кошек. Однажды Баран нашел кошку и принес ее домой. Мама сначала хотела выставить его вместе с кошкой, но потом Барака помиловала и выбросила только кошку. Кошка не отходила от их дверей. Даже утром, когда прибыла Харишфальви, она продолжала сидеть на половичке возле двери. Харишфальви приходила к ним мыть двери, чтобы 'осчастливить их'. Отец Барана вовсе не чувствовал себя осчастливленным, но Баран соглашался с мамой, потому что для него с появлением у них Харишфальви, которая всегда устраивала беспорядок, наступали счастливые времена. Итак, Баран любил, когда она приходила к ним. До самого дня кошки. А потом он и глядеть в ее сторону не желал. Потому что, когда кошка сидела на половичке и Харишфальви вошла к ним, мама Барана сказала: 'Сегодня будем мыть двери, Харишфальви. Но сначала нужно отнести куда-нибудь эту кошку'.
Харишфальви положила свою сумку, схватила кошку под мышку и ушла с ней. Баран с тревогой следил
