за ней из окна. Харишфальви скоро вернулась. Баран надеялся, что она не могла далеко унести кошку. Однако кошка не появилась ни завтра, ни послезавтра. Тогда Баран обошел все дома их района. Он заходил во все подворотни, долго прислушивался, не раздастся ли откуда-нибудь мяуканье. Но мяуканья нигде не было слышно…
И вот теперь счастливый Баран прижимал к себе пеструю кошку. Ее задние лапы упирались ему в колени.
— Ну, пошли за корзинами, — приказал усатый. Его радушия уже как не бывало.
— Дядя, можно я унесу с собой кошку? — спросил Баран.
— Брось ее сейчас же! — прикрикнул на него усатый.
Баран опустил кошку наземь. Через небольшую щель под дверью она быстро пролезла в дом. Баран мечтательно глядел ей вслед. Увы, бедняге Барану не везло с кошками!
Усатый прошел чуть дальше и открыл другую дверь.
— Зимой мы наведем здесь порядок, — оправдываясь, сказал он детям. — Зимой и на это времени хватит.
Баран ухмыльнулся. Тоже придумали — порядок наводить! Вот глупость-то! Он с восторгом озирался вокруг. Инструменты, станки, тряпки, одежда, корзинки. Баран просто упивался всем этим. Он подлез под какой-то станок, высунул из-под него голову и ухватился за колесо. Начал его вращать.
— Уйди оттуда! Обрежешься. — Усатый повернулся к Габи: — Больно прыткий у тебя дружок! Ты, мальчик, поспокойнее.
Баран дико загоготал.
— Дядя, дядя, Габи девчонка!
Глаза Габи метали на Барана молнии. Гадкий, завистливый тип! Жалко ему, что усатый принял ее за мальчика? Так хорошо, когда тебя считают мальчишкой!
Усатый засунул три корзины с ручками одну в другую и приказал детям взяться за них с левой стороны, а сам ухватился с правой.
Баран еще разок крутанул колесо и спросил у усатого:
— Дядя, дайте мне, пожалуйста, эту штуку! Дадите?
— Нет! — ответил дядя.
Ну и Баран, ну и придумал!
Они принесли корзины на салатное поле. Усатый вытащил из кармана нож и вручил его Шумаку- младшему, но вначале показал, как нужно срезать головки салата внизу, совсем у корней. Остальные ребята укладывали срезанный салат в корзинки.
Работали они недолго, три корзины быстро наполнились.
— Марш на деревья! — приказал усатый.
Только он и остался с ними, двое других ушли, таща на плечах наполненные салатом корзины. А тот, что так грозно размахивал кулаками перед Шумаком-младшим, теперь только с ним и простился.
— Привет, сынок. Если забудете, как выглядит салат, приходите снова.
Усатый, предложив им лезть на деревья, закурил трубочку, а сам принялся наблюдать за ними. Может, поэтому, может, еще почему-либо, но никому больше не хотелось черешни. Шумак-младший взобрался на верхушку дерева, но через минуту снова стоял внизу на земле. Он предложил Браксаторис подсадить ее на черешню, но и ей не захотелось. Рамона и Монокль бегали друг за другом, Баран рыл копытцем землю, Птенчик, вытащив шариковую ручку, делал какие-то заметки на обрывке бумажной салфетки, а Габи стояла и глядела на трубку, торчащую из-под усов.
Шумак-младший подошел к усатому.
— Больше спасибо, нам больше не хочется черешни, а то мы не сможем ужинать.
Габи быстро подняла голову. Этот Шумак-младший просто неподражаем!
А тот продолжал:
— Благодарим за гостеприимство, мы отлично провели у вас время.
— Какого черта… — начал было усатый, но осекся и больше ничего не сказал, пока они общими усилиями не приволокли оставшуюся корзину во двор. Тогда усатый спросил:
— Хотите заработать деньги?
Вопрос привел их в такое замешательство, что все стояли словно воды в рот набрав, за исключением Монокля, который залился неистовым лаем. Как ни странно, но первой откликнулась Браксаторис:
— И тогда мы сможем купить мне 'тещин язык'… — мечтательно протянула она.
Шумак-младший, который разбирался в жизни и обладал уже достаточным опытом, повернулся к усатому и тоном взрослого произнес:
— А что нам придется делать?
Шумак-младший знал: если человеку предлагают деньги, взамен всегда приходится что-то делать.
— Собирать салат, — ответил усатый. — Вы получите десять форинтов в час. — Некоторое время он пристально смотрел на Браксаторис, потом повторил: — Десять форинтов.
Браксаторис подошла к Шумаку-младшему.
— Этого хватит на 'тещин язык'? — спросила она.
Шумак-младший не ответил, он размышлял. Главарь банды 'Шесть с половиной' не мог торопиться с ответом. Он наморщил лоб, потянул носом — пусть усатый видит, что хвататься за первое попавшееся предложение они не станут. И, лишь выждав паузу, сказал:
— Ладно. Завтра в половине четвертого мы будем здесь. Работать будем до пяти. Значит, на каждого получится… — Шумак-младший покраснел и беспомощно поглядел на Рамону.
Рамона склонилась к Моноклю, ощутив неодолимое желание погладить его висячие уши. Шумак- младший взглянул на Барана. Тот направился к двери, сел на корточки у щели, через которую раньше предательски сбежала от него пестрая кошка, и принялся мяукать.
'Как противно мяукает этот Баран', — подумала Габи и подошла к нему.
Шумак-младший искал взглядом Птенчика.
Тот копался в кармане, ища бумажную салфетку — на них он писал пьесу, — и, прежде чем Шумак- младший заговорил, заметил:
— Премьеру моей последней пьесы можно устроить на этом дворе.
Неоконченная фраза Шумака-младшего, начавшаяся словами 'Значит, на каждого получится…', повисла в воздухе.
— Получится по пятнадцать форинтов, — закончил усатый.
Шумак-младший еще раз потянул носом и с большим достоинством повторил:
— Получится по пятнадцать форинтов.
И двинулся в путь. Банда 'Шесть с половиной' последовала за ним.
По дороге домой не произошло никаких заслуживающих внимания событий, если не считать, что в трамвае Габи на повороте потеряла равновесие и плюхнулась на колени какой-то женщине. На это не стоило бы тратить слов, если бы Габи не стояла вместе со всеми впереди на площадке, а женщина не сидела в самой середине вагона. Женщина завизжала, а Габи заревела, так как ударила о лавку ногу, и ревела не хуже Браксаторис. В силу каких-то необъяснимых причин Габи с колен женщины шлепнулась на пол у противоположной скамейки. Весь трамвай смеялся над ней. Даже та женщина, на колени которой она упала. Птенчик до самого дома твердил, задыхаясь от смеха:
— Чисто комедийный эффект! Чисто комедийный эффект! Я включу это в свою пьесу. — И на самом деле, вытащив из кармана бумажную салфетку, записал: 'Габи от Браксаторис перелетела на колени к одной женщине'.
Браксаторис повизгивала от удовольствия. А Шумак-младший сказал Габи, когда та добралась обратно к ним на площадку:
— Это у тебя классно получилось. Не хочешь ли повторить?
Все, абсолютно все ухмылялись. Даже Монокль, казалось, с насмешкой подмаргивает Габи.
Девочка уставилась в окно трамвая.
На углу улицы Шелле они расстались. Все отправились по домам, Габи слегка прихрамывала. Не
