Некоторое время она молчала, обдумывая услышанное.
Вдруг она быстро подошла к дивану и легла.
— Иди сюда, — позвала она Джейсона и похлопала рукой по спинке дивана. — Здесь так тепло и уютно.
Джейсон невольно встал и подошел к дивану.
— Чего ты хочешь? — спросил он.
— Иди ко мне! — Она смотрела на него с лукавой серьезностью. — Бесплатно, понимаешь? За то, что ты такой добрый.
Джейсон рассердился. Она заметила это и грустно перевела взгляд на одеяло.
— Прости. Я не хотела…
Но Джейсон не смягчился. Она вдруг всхлипнула раз, другой и в конце концов расплакалась по- настоящему, но тихо, почти беззвучно. Джейсон присел на край дивана, он больше не сердился. Намерения у нее были добрые.
— Ну-ну. Перестань, — сказал он ласково. — Ничего страшного. — Девушка никак не могла успокоиться. Джейсон погладил ее по грязной руке.
— Хочешь есть? — спросил он. Она все еще плакала, но глаза уже просветлели. Девушка улыбнулась.
Джейсон встал, надел брюки, рубашку, достал хлеб и джем. Потом приготовил чай. Тем временем девушка оделась — одежда ее уже высохла — и заколола волосы.
Они сели за маленький столик, Джейсон расспрашивал ее о том о сем, как будто она была обычная гостья.
— Сколько тебе лет, Эмма?
— Наверное, шестнадцать.
— Ты даже не знаешь?
— Не-ет… — протянула она. — Я об этом не задумывалась.
— А твоя мать знает?
— Она умерла.
— О…
— Но при жизни она никогда не говорила об этом.
— Мне очень жаль…
— Мама была добрая. На свой лад. Но у нее было столько забот.
— Каких?
— У нее было еще пятеро. Сам понимаешь…
— Много ртов…
— Да. Я была старшая. Так что мне ничего не оставалось, как поскорей начать зарабатывать самой.
— А твой отец?
— Мама говорила, что он играл на скрипке на каком-то пароходе. На очень большом пароходе.
— Он был музыкантом на пароходе?
— Да, который плавал в Америку. Но я не знаю, правда ли это.
— Ясно. — Джейсон налил ей еще чаю.
— Поесть хорошо, — сказала она.
— Ты проголодалась?
Она кивнула.
— Но Бетти говорит, что быть голодной не стыдно. Она всегда так говорит. Бетти — это моя подружка.
— Она права. А ты часто бываешь голодной?
— Ну-у… Случается. Но я не подбираю на улице куски хлеба и капустные листья. Уж лучше поголодать.
Джейсон видел, что ей хочется о чем-то спросить его, но она не решается. Она вдруг стала его стесняться.
— Ты хочешь что-то спросить?
— Да. Ты музыкант? — Она посмотрела на футляр со скрипкой.
— Нет, я студент. То есть был студентом. Еще несколько месяцев назад.
— Студент, — повторила она. Джейсон подумал, что она впервые услышала это слово. — Студент… — еще раз повторила она, словно издалека.
— Да, я должен был стать врачом. Но я и на скрипке играю.
— Ты умеешь играть? — Она тут же вернулась к действительности. — На ней? — Она показала на скрипку. — Вот здорово! Не знаю ничего красивее! Ты слышал когда-нибудь, как играют в пивных и в мюзик-холлах?
— Да.
— Правда, там красиво играют? Я как-то раз была в мюзик-холле. Там один шикарный джентльмен в черном блестящем костюме… в таком фраке… играл «Воздух Лондондерри», он играл один. Так здорово! — На лице Эммы появилось мечтательное выражение, и оно точно осветилось слабым сиянием.
Джейсон вынул скрипку и, не настраивая ее, заиграл «Воздух Лондондерри». Пока он играл, Эмма сидела не шевелясь, с закрытыми глазами. И хотя сначала Джейсон отнесся ко всему этому не слишком серьезно, постепенно он воодушевился. Она была хорошая слушательница. Смычок легко и плавно касался струн. Джейсон видел, как мелодия заполняет Эмму и светится в ней, и ему вдруг стало удивительно легко и радостно. Он доиграл и отложил скрипку.
Долго стояла тишина. Наконец Эмма открыла глаза:
— Я сейчас видела того шикарного скрипача из мюзик-холла.
Джейсон был разочарован. Но она загадочно улыбнулась:
— У него были пышные черные усы и на макушке лысина. Только с боков росли густые темные волосы. — Эмма на мгновение задумалась, потом проговорила: — В его музыке было золото, так потом сказала Бетти. Золото. Понимаешь… — она опустила глаза, — мне нравится думать, что, может быть, это был мой отец. Что он больше не плавает на пароходах. Ведь это возможно! — Она умоляюще посмотрела на Джейсона. — У него был такой толстый нос… — Эмма снова заплакала. — У меня тоже такой нос. — Она всхлипнула.
Джейсон подошел к ней, ему захотелось ее утешить. Он тихонько погладил ее по плечу, по спине. Она сидела сгорбившись, и он через блузку ощущал ее острые позвонки. Постепенно она перестала плакать.
— Поиграй еще немножко.
Но Джейсон знал, что она опять начнет плакать. И с удивлением заметил, что и у него самого начало щипать в носу.
— Нет, — сказал он. — В другой раз. — Он не знал, что еще сказать. Эмма не настаивала.
— А ты мог бы тоже играть на большом пароходе? — помолчав, спросила она. — Как мой отец? Я уверена, что ты играешь гораздо лучше, чем он.
И лучше, чем скрипач в мюзик-холле. — Она счастливо улыбнулась ему. И Джейсон понял, что стал для нее Богом, рыцарем в сверкающих доспехах.
— Я бы не побоялась плыть по морю на пароходе, если бы ты все время играл для меня, — сказала она.
— А ты плавала когда-нибудь по морю? — спросил он.
— Я нет… А вот Бегш один раз была в Брайтоне и видела, как выглядит большой пароход. А ты плавал?
— Нет, — признался Джейсон. — Я тоже не плавал.
— Бетти сказала, что пароход был очень большой. И весь сверкал. Ей было даже немного страшно.
— Чего же?
— Ну, сам понимаешь, море, океан. — Последнее слово она произнесла очень торжественно.
