искорки. — Я слышал, у них потрясающая новая коллекция обручальных колец.
Я закончила работу в семь и поплелась к Ники, мой мозг слабо мерцал, как лампочка, готовая перегореть. Вывалившись из лифта с туфлями в руке, я увидела Аманду, которая сновала у квартиры Люси, затаскивая внутрь коробки, сваленные в коридоре.
Я галлюцинирую.
После тяжелого дня у меня начались видения.
— Привет, Белл!
И слуховые галлюцинации тоже.
— Аманда?
— Да.
— Что ты делаешь?
— Переезжаю.
Милый боженька, пожалуйста, только не это. Я привалилась к нашей двери.
— Я сняла квартиру Люси, они с Гордоном наконец решили все вопросы с разводом и имуществом, — радостно сообщила она через плечо. — Здорово, правда? Завтра утром я зайду к вам. и мы за завтраком сможем обсудить наши дальнейшие действия.
Великолепно. Психопатка в соседях. Как назывался тот фильм? «Одинокая белая женщина»?
Сначала она ворвалась в мою жизнь, а теперь вселилась в квартиру напротив. Как я скажу это Ники?
Ники завивалась в спальне, прихорашиваясь к ужину в «Меццо» с продавцом антиквариата, который каким-то образом уговорил ее на второе свидание.
Интересно, почему все приспособления для волос похожи на смертельно опасное оружие? Потому, что они составляют часть женского арсенала для нападения на представителей противоположного пола? Наверное, стоит подождать, пока она закончит, прежде чем сообщать ей хорошие новости.
Она услышала, что я вхожу в комнату, и улыбнулась в зеркало. Редкая, но такая милая улыбка. Жаль, что сейчас я ее сотру.
— Послушай, Ник, — неуверенно начала я, — помнишь, я говорила, что не нужно возвращать свадебные подарки? Так вот, я передумала… Начнем, пожалуй, с квартиры.
Ники явилась домой в четыре утра. В восемь раздался звонок в дверь. За дверью стояла Аманда в халате и тапочках. — Тебе не стоит брать работу на дом, — проворчала Ники, появляясь из своей берлоги и оглядывая мир щелочками глаз.
При виде пакета с горячими круассанами, принесенным Амандой, она слегла приободрилась, жадно сожрала три подряд и оглянулась в поисках кофейника.
Это просто смешно. Теперь я даже вздохнуть не могу, не наткнувшись на Аманду. Скоро она прорубит дверь из своей квартиры в нашу, чтобы приходить и уходить беспрепятственно.
Я буду сидеть в ванне, а она вынырнет из водостока и потребует доложить о поведении Эдди.
Она нас удочерила, мы ее новые друзья, она спрашивает наше мнение по любому поводу, от одежды до еды, чтобы потом все равно все сделать по-своему.
Конечно, когда она в своем уме, в ней есть даже что-то притягательное, но то же самое можно сказать и о бубонной чуме.
В дверь позвонили. Это не Аманда — она уже пришла, — так кого еще могло принести в такую рань?
Учитывая, что мои подруги набивали животы, открыть дверь должна была я. Пробормотав под нос что-то о паршивых рабовладельцах, я со стуком поставила чашку с кофе на стол между ними и подошла к двери.
Визитером оказался посыльный из «Интерфлоры», который, с тех пор как Ники осталась одна, столько раз побывал у нас. что мы наверняка были у них первыми в списке на рождественские поздравления.
— Цветы! — крикнула я Ники, кидая букет на журнальный столик.
— От кого? — завопила она в ответ из кухни, не отрываясь от четвертого круассана (его, правда, она поглощала не так быстро, как первые три).
— Видимо, от очередной заблудшей души, которая полагает, что несколько увядших растений
завоюют ей место в твоем сердце. А если не место, то хотя бы обратный билет в твою постель.
Ники вышла из кухни, показала язык и заткнула мне рот недоеденным круассаном.
— Ого, вот это да! — восхитилась она. — Кто бы это ни был, он раскошелился по крайней мере на три дюжины!
Она быстро схватила карточку, приколотую к целлофану.
— Но, Белл… он не для меня. Это тебе.
— Мне?
Она кивнула.
— От Саймона.
— Саймона? — тупо повторила я.
Большое спасибо тебе, Эдди Феррар, за любезное вмешательство!
Ники протянула мне карточку. Я автоматически взяла ее, но вместо того, чтобы прочитать, просто стояла и пялилась на огромный сноп красных роз, который она по-прежнему сжимала в руках.
— Он приглашает тебя на ужин.
— Зачем?
— Я и сама удивляюсь, зачем мужчины вечно мечтают заманить женщину на ужин.
— Видимо, ради секса, — высунулась из кухни Аманда, разламывая пополам второй круассан и намазывая его толстым слоем масла.
А я уже забыла о ней. Несколько секунд блаженства.
— Может, он и хочет чего-то, — хмыкнула я. — Но для того чтобы заставить меня залезть в штаны к Саймону, понадобится побольше, чем пара цветочков.
— «Феррари»? — предложила Аманда.
— Скорее, фронтальная лоботомия. Возьми их себе. — Я вернула букет Ники. — Поставишь в спальне — если там еще есть место. Кстати, может, ты и Саймона прихватишь? Добавишь его к своему гарему. У тебя столько мужчин, что еще одного ты и не заметишь…
— Точно, — засмеялась Ники, — я как двухэтажный автобус — наверху всегда найдется еще местечко!
Активная социальная жизнь Ники не только изумляла, но еще и стала причиной нашей первой ссоры с тех пор. как я заставила «Экшн Мена» Джеми порвать отношения с Никиной Синди, чтобы закрутить с моей Барби.
Не то чтобы мы с Ники на самом деле поссорились, просто иногда, когда кажется, что кто-то делает что-то такое, что не пойдет ему на пользу, чувствуешь себя обязанным вмешаться. В конце концов, дружба ничто без честности.
Сексуальная жизнь Ники — это ее личное дело, но в одно прекрасное утро, когда я опять встретила на кухне какого-то болвана в ее халате, я твердо решила озвучить свое беспокойство все возрастающим числом болванов, которых я видела на кухне в ее халате.
Я подождала, пока тот болван не ушел, предварительно обрушив полку в ванной, вылив последнее молоко в последние хлопья и дважды накричав на Элвиса, и только после этого сообщила ей, что она стремительно превращается из примы в проститутку.
Она наотрез отказалась признать этот факт.
— Это просто секс, Белл, — засмеялась она, прихлебывая кофе.
— Это опасно.
— Только если ты занимаешься им на балконе без страховки, — усмехнулась она.
— Это не смешно. Ее улыбка погасла.
— Белл, я не глупая школьница. Ты когда-нибудь слышала о презервативах?
— А ты когда-нибудь слышала о самоограничении? — ляпнула я, не подумав.
Лицо Ники омрачилось.
— Послушай, прости, это вырвалось случайно. Ты можешь делать, что хочешь. Просто мне не
