— Это собственность одного голландского семейства. Они приезжают туда на время летнего отпуска. Эти люди сами пришли в изумление, когда услышали о том, что там происходило. Мы много чего про них разузнали. Все указывает на то, что они не имеют ничего общего с нашей историей. Видимо, кто-нибудь из членов «Братства змееносца» знал о том, что дом используется только летом.
— Д'Онненкур мне говорил, что знает это место. Ребенком он часто проводил лето неподалеку, — вспомнилось Пьеру.
— Ладно, мы порыщем и в округе. Вдруг да найдется что-нибудь интересное.
— Есть еще квартира на Елисейских Полях, куда мы приходили вместе с этим человеком. Д'Онненкур объяснял, что она принадлежит его брату, но теперь я сомневаюсь, что у него вообще есть братья.
Гамбетта принялся записывать.
— Адрес не припомните?
— Как же! Я двадцать минут пытался поймать такси у этих дверей. Дом четыреста восемьдесят два.
— Повторите, пожалуйста, — застыл с ручкой на весу Гамбетта.
— Четыреста восемьдесят два.
— Это на углу с улицей Бальзака? — уточнил Годунов.
Пьер посмотрел на него с удивлением:
— Откуда вы знаете?
— К нам поступил сигнал о странном похищении. Исчез портье из этого дома, а последний этаж обчищен. Соседи заметили, что из квартиры выносят какую-то мебель, только никто не придал этому значения.
Пьер только фыркнул в ответ.
— Кажется, речь идет об одной и той же квартире, — подвел итог комиссар. — Мы, конечно же, все проверим, но боюсь, что в конце концов снова натолкнемся на непробиваемую стену.
Годунов огладил подбородок.
Пьер внимательно посмотрел на него и решил, что будет рассказывать ему о своих отношениях с Габриэлем д'Онненкуром, тщательно дозируя информацию.
— Когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с этим человеком?
— В тот же вечер, когда познакомился и с вами. Д'Онненкур подошел ко мне после лекции в Ассоциации друзей Окситании. Он сказал…
Беседа продолжалась в течение трех часов. Пьер основательно вымотался, когда Годунов наконец-то начал прощаться. Боль в плече была просто невыносимой. Полицейские уже были готовы уйти, когда Бланшар припомнил кое-что еще:
— Комиссар, у меня есть информация, которая, возможно, будет вам интересна. — Тот вопросительно воззрился на Пьера. — У меня есть номер мобильного телефона этого человека.
— Наверное, тот же самый, что мы нашли в вашем кармане. Это нас тоже ни к чему не приведет.
— Почему?
— Потому что телефон работал по карте предоплаты. Так какой же у вас номер?
Пьер назвал девять цифр и услышал взволнованный возглас Гамбетта, заглянувшего в свой блокнот:
— Тот же самый номер!
Пьера разбудил аромат кофе, доносившийся с кухни. Маргарет великолепно готовила этот напиток, что вообще-то несвойственно шотландцам. Из-за боли в плече Пьер совсем не выспался. Часы показывали половину десятого. Он с трудом выбрался из постели и кое-как сумел надеть халат.
Пьер вышел на кухню и обнаружил там Маргарет в синем костюмчике, очень простом, но элегантном. После стольких дней напряжения спокойный сон явно пошел ей на пользу. Волосы ее были собраны в хвостик, а лицо без всяких следов макияжа лучилось свежестью.
— Марго, ты великолепна!
— Давай-ка без глупостей.
Бланшар расцеловал ее в обе щеки, Маргарет не осталась в долгу.
— Будь добра, приготовь мне чашечку кофе.
Журналист выразительно взглянул на перевязанную руку.
— Какой у тебя жалкий вид!
— Давай посидим вдвоем.
Маргарет взяла в руки поднос, а Пьер направился в ванную. К столику, на котором уже дымились две чашки кофе, он вышел с конвертом в руке и положил его перед Маргарет.
— Марго, за такой кофе полагается награда.
— Давай без глупостей, — повторила она, как будто эта фраза являлась девизом сегодняшнего утра.
— Ты не хочешь посмотреть, что там внутри?
— Думаешь, стоит?
— Проверь сама, — подзадорил он.
Шотландка вытащила на стол связку бумаг и обнаружила, что это ксерокопии тех самых пергаментов.
Не отрывая взгляда от бумаг, она изумленно спросила:
— Как тебе удалось это раздобыть?
Пока Маргарет читала нотариальное свидетельство, удостоверявшее точность копий, Пьер хранил молчание и наблюдал за реакцией своей подруги.
— Это д'Онненкур тебе их передал?
— Не совсем так.
— Тогда как же?
Маргарет наконец подняла глаза на Пьера.
— Он показал их мне за несколько минут до появления полиции.
— Могу ли я узнать, как эти бумаги у тебя оказались? — нахмурила брови Маргарет. — Вчера Годунов жаловался, что у него нет никаких зацепок.
— Ну и черт с ним, с этим Годуновым! Я завладел ими, бросившись на пол в разгаре стрельбы. По отзыву этого фараона, я прыгнул прямо как профессиональный регбист. Честно говоря, в процессе перестрелки и общего переполоха никто и не видел, чем я занимаюсь. Ты даже не представляешь, во что превратилась комната всего за несколько секунд. — Пьер сделал глоток кофе и добавил: — Когда меня везли в больницу и оперировали плечо, я больше всего волновался о своем портфеле.
— Ты ничего не сказал полицейским?
Маргарет пристально смотрела на Пьера, больше доверяя его глазам, а не речам.
— А зачем? — бросил он непринужденно и добавил в порядке объяснения: — Не думаю, что для них это важно. Я журналист. Наконец-то мне подвернулся стоящий материал, так что мой долг — за него ухватиться.
— Ты неисправим! — возмутилась Маргарет, при этом внутренне ликуя.
— Нотариальное свидетельство ты уже видела. Д'Онненкур был большим аккуратистом. Он отнес документы и копии к нотариусу, тот их сличил и подтвердил верность копий.
— Габриэль д'Онненкур, или Арман д'Амбуаз? Вчера, после вопроса Годунова, ты заколебался.
— Да, верно, однако мне кажется, что мы с тобой могли бы разобраться в этом вопросе.
— Как?
— Родословные списки могут вывести нас на ту ил и иную фамилию.
Маргарет вскочила с кресла и снова поцеловала Пьера, теперь уже куда более пылко, чем давеча на кухне. Журналист пожалел о том, что владеет только одной рукой.
— Нам потребуется знаток древнееврейского языка для перевода текстов.
— У меня есть такой приятель.
— Надежный человек?
— Он мой давний должник, — сделал неопределенный жест Пьер. — Хотя для гарантии лучше
