— Пора бы им уже появиться.
Комиссар вспомнил о пробке на дороге и направился в гостиную, где дожидалась свидетельница.
Эта женщина обладала врожденной элегантностью. Она вовсе не пренебрегала макияжем, однако в целом выглядела вполне естественно. Женщина сидела в кресле, закинув ногу на ногу. Сигарету эта дама держала самыми кончиками пальцев. Вид у нее был растерянный.
Годунов еще раз представился, подчеркнув, что является сотрудником отдела убийств. Дюкена он представил как своего помощника.
— Будьте любезны сообщить ваше имя.
— Симона Бертье.
— Вы, вероятно, живете в этом доме?
— Да, второй этаж налево, через лестничную клетку отсюда.
— Как я понял, вас удивила открытая дверь. Вы вошли и увидели, что совершено преступление.
— Именно так.
— В котором часу?
— Сразу после пяти.
— Замечательно. Не могли бы вы описать мне ваши действия? Пожалуйста, чем больше подробностей, тем лучше.
— Я негромко постучалась в дверь, но никто не отозвался. Тогда я позвала: «Эй, есть кто-нибудь в доме?» — и снова не получила ответа.
— Что же было потом?
Симона вдохнула дым и с величайшей осторожностью, точно боясь повредить важную улику, затушила сигарету в пепельнице.
— В первый момент я заколебалась, не знала, что делать и подумала, не лучше ли вернуться к себе в квартиру и обо всем позабыть.
— Но вы поступили по-другому, — подсказал комиссар.
— Да, иначе я не могла бы успокоиться. Я приоткрыла дверь и снова позвала.
— Очевидно, вам никто не ответил?
— Конечно. Тогда я прошла вперед по коридору и увидела свет в спальне, где…
Симона вытащила пачку сигарет и предложила полицейским.
Оба отказались, но Годунов достал зажигалку и дал даме прикурить. При этом он отметил, что у Симоны дрожали руки, очень ухоженные, явно прошедшие через маникюрный салон, с длинными пальцами пианистки.
— Где лежали трупы, — снова помог ей комиссар.
— Я обратила внимание на луч света, пошла туда и…
Женщина прикрыла рот ладонью. Ей стоило большого труда удержаться от слез, которые уже скопились в красивых зеленых глазах.
Годунов выдержал паузу в несколько секунд, позволяя свидетельнице прийти в себя, а потом задал следующий вопрос:
— Вы были знакомы с людьми, которых увидели в спальне?
— Совсем немного. — Симона достала из сумочки ажурный платок и аккуратно, чтобы не потекла тушь, промокнула глаза. — Вообще-то они здесь не жили. Так, заходили от случая к случаю.
— Что вы имеете в виду, мадам Бертье?
— В этой квартире они не проживали постоянно. Заходили примерно два раза в неделю.
— Вы хотите сказать, что это было нечто вроде любовного гнездышка?
Женщина снова затянулась и потушила сигарету, не докурив и до половины.
— Можно выразиться и так.
— Скажите, а давно они встречались?
Свидетельница почувствовала себя неловко. Она оправила юбку на коленях и подняла глаза на Годунова.
— Видите ли, месье комиссар, я не слежу за своими соседями.
Полицейский слишком поздно осознал, что позволил себе бестактность. Он мог бы иначе сформулировать свой вопрос.
— Приношу свои извинения, мадам Бертье. Этот вопрос вызван тем, что любая информация, полученная нами, может оказаться полезной. Я только хотел узнать, быть может, вы сталкивались с ними в подъезде или в лифте?
— Этот месье появлялся здесь на протяжении многих лет.
— А девушка?
— Я видела этого мужчину в сопровождении разных девушек. О той, которая сейчас находится в спальне, ничего определенного сказать не могу.
— Я вас понял.
Симона зажгла новую сигарету. Годунов терпеливо дожидался возможности задать очередной вопрос.
— Что вы предприняли, когда обнаружили трупы?
— Я страшно занервничала, быстро вернулась к себе и позвонила в полицию.
— Чего-нибудь особенного не припомните?
— Разве два обнаженных тела на кровати — это мало?
Годунов кивнул в знак согласия, но добавил:
— Я имею в виду какие-нибудь детали, которые могли бы привлечь ваше внимание.
Симона Бертье попыталась что-нибудь припомнить, однако только покачала головой. Ничего такого она не заметила.
— Не хочу вас расстраивать, комиссар, но когда я увидела мертвые тела, впала в панику и спешно убралась из квартиры.
— А шума вы не слышали? Ничего не указывало на то, что здесь творится нечто странное?
— Нет. Я возвращалась с работы, когда увидела приоткрытую дверь.
— Когда вы ушли из дома?
— В восемь часов утра.
— Вы знаете, как звали вашего соседа?
— По правде говоря, нет. На его почтовом ящике не указано имя, только проставлено: «Второй этаж, направо».
— Вы видели его на собраниях соседей?
— Бытовыми делами занимается администрация. Собрания бывают крайне редко. Последний раз нас созывали два, может быть, три года назад.
— Когда вы в последний раз видели вашего соседа?
Симона напрягла память.
— Точно сказать не могу. Около недели назад или даже больше. Мы встретились в подъезде.
— Он был один?
— Нет, по-моему, с девушкой, которая сейчас лежит там.
— Вы уверены в этом?
— Не поклянусь, но, кажется, так оно и было.
На лестнице послышался шум шагов. Жандарм сообщил о прибытии судьи и медицинского эксперта. Они подоспели одновременно.
Годунов поблагодарил мадам Бертье за сотрудничество и предупредил, что может побеспокоить ее еще раз, чтобы задать несколько вопросов.
Пока эксперт занимался своей работой, судья выписал постановление о выносе тел и на этом посчитал свое вмешательство законченным. Годунов же размышлял о странности этих смертей. Почти все укладывалось в привычные рамки, за исключением двух весьма значительных деталей.
Итак, Вожирар использовал эту квартиру для более или менее постоянных свиданий с любовницами. По крайней мере, так выходило по словам мадам Бертье. Комиссару предстояло подробнейшим образом переговорить с консьержем. Он отложил эту беседу до ухода судебного врача.
