знали свое дело.
Стемнело. Холлис достал из машины одеяло, вплотную придвинул свой стул к моему, и мы пристроились под одним одеялом. Мэр Терри Вейл сделал несколько объявлений. Сейчас он вовсе не походил на того взволнованного человека, которого я видела в кабинете шерифа. Он был счастлив и спокоен.
- Коричневый «шевроле венчур», вы заблокировали выход из аптеки. Джебу Мартину нужно попасть домой. Если не хотите, чтобы он вызвал эвакуатор, подойдите и извинитесь.
Толпа рассмеялась. Молодой человек с едва пробивающимися усиками вскочил с места и поспешил к аптеке. Прозвучало еще несколько объявлений, в том числе напоминание, чтобы по окончании концерта слушатели убрали за собой мусор. Потом под бурные аплодисменты Терри Вейл объявил выступление Роберты Мур и «Сыновей Благодати». Седовласая женщина, продолжая настраивать гитару, рассеянно кивнула толпе. Убедившись, что все в порядке, Роберта Мур подала «Сыновьям» знак и начала петь.
Это было великолепно. Должно быть, днем эти люди работали в аптеке или на ферме, а вечером превращались в талантливых музыкантов. Я была потрясена. Я не знала ни одной песни, хотя у меня появилось смутное ощущение, что в детстве я слышала один или два спиричуэла [14] . В чистом вечернем воздухе звучали протяжные, звонкие голоса. Время от времени кто-нибудь из певцов говорил:
- Теперь мы исполним старинную любимую песню, и, если вы ее знаете, подпевайте.
Но песня не оказывалась в числе моих любимых, ее вряд ли знали мои родители или даже бабушка с дедушкой, и я поняла, какая же я невежда. Впрочем, убеждалась я в этом не в первый и наверняка не в последний раз.
Холлис вместе со всеми пел «Старый крест». К моему удивлению, у него оказался приятный баритон.
Стоило мне подумать, что я замерзла и не могу больше наслаждаться пением, как Холлис достал термос с горячим шоколадом. Я выпила и совершенно расслабилась. Никто не обращал на меня внимания, и это было приятно. Рука Холлиса была теплой и сухой, шоколад - вкусным.
Спустя два часа концерт закончился, и люди начали собирать одеяла и стулья. Детей на руках уносили в машины, другие малыши спали на плечах родителей. Я взяла одеяло и термос, а Холлис - стулья.
И тут я наткнулась на Сибил Тиг: она, как и я, несла что полегче, а Пол Эдвардс тащил стулья.
Трудно сказать, кто из нас удивился больше.
- Я и не знала, что вы еще в городе, - сказала Сибил.
Она, как и Пол, выделялась в толпе дорогой одеждой.
- Шериф хочет, чтобы мы задержались, - ответила я.
Я- то думала: Сибил знает, что мы не уехали, знает и об утреннем инциденте, тем более что мальчик- звезда ухаживал за Мэри Нелл. Возможно, Сибил удивилась, что я пришла на концерт. Пол Эдвардс даже не попытался любезно меня поприветствовать; он молча стоял за Сибил с двумя висящими на плече стульями.
- Не понимаю, почему шериф так поступил, - сказала Сибил. - Сожалею, что вам доставили такие неудобства.
Она нерешительно взглянула на меня. Похоже, не знала, как закончить разговор, а я была слишком мелкой сошкой, чтобы выручить ее из затруднительного положения.
- Может, встретимся завтра за ланчем? - предложила Сибил.
Должно быть, никакой другой реплики ей в голову не пришло.
- Приходите вместе с братом в полдень. Хорошо? Вы знаете, где мой дом?
- Спасибо. Думаю, мы его найдем.
Я слегка улыбнулась ей, и мы с Холлисом пошли к пикапу.
Холлис издал сдавленный звук, и я поняла, что он сдерживает хохот.
- Что с тобой? - спросила я и сама улыбнулась.
- Она не знала, как выйти из неловкой ситуации.
- Нет, просто она чувствует себя обязанной людям, которых наняла на работу.
- Ты могла бы помочь ей вывернуться, - заметил он, но, судя по всему, его не слишком беспокоила светская дилемма Сибил.
- Не-а. Я догадалась, что ей в голову придет какая-нибудь идея. И оказалась права.
Мы уложили вещи в багажник и уселись в автомобиль. Холлис крепко обнял меня за талию.
Когда мы подъехали к мотелю, я пригласила его к себе.
- Мне всегда хотелось заниматься любовью в мотеле, - сказал он.
- Такова моя цель… Расширить твои горизонты.
Кровать в мотеле была намного лучше, когда я находилась в ней не одна.
Глава десятая
Холлис ускользнул в пять утра. Прошептал, что ему надо домой, принять душ и поехать на работу. Он поцеловал меня, а я на долгий момент прижалась к нему, жалея, что ему нужно уйти. Хотя утонченность не была отличительной чертой Холлиса - ни в любви, ни в беседе, - это не было плохо. Он был большим и теплым, во сне тихонько похрапывал, отчего мне становилось очень уютно. Я как будто лежала с большим, полным энтузиазма плюшевым медведем.
Я бы не возражала провести с ним много таких ночей.
И эта мысль окончательно меня разбудила.
У меня почти не было секса. Одна из причин, по которой я так редко выбирала партнера, - это осознание того, что наша связь будет кратковременной. Любовь на одну ночь напоминала мне расчесывание зудящего места, и я предпочла бы делать это сама, чем вербовать человеческий инструмент для мастурбации. О, я знала, что умелые взрослые люди могут взять и отдать немного себя всего за одну ночь. Я знала, что такой секс не обязательно должен быть скверным и показным. Однако в большинстве случаев так и получалось; и это оставляло у меня чувство тошноты и недовольства собой, каким бы удовлетворительным ни был физический акт. Такой была для меня вторая отрицательная сторона секса.
Но теперь я провела с Холлисом две ночи и поняла, что хочу провести с ним еще больше времени. Однако я прекрасно понимала, что мой образ жизни этого не позволит.
Толливеру было намного проще. Он встречался глазами с женщиной, она соглашалась на секс, и после сближения они спокойно расставались. Она понимала, что он уедет из города так же внезапно, как и приехал. Возможно, некоторые женщины думали: «Хорошо бы, чтобы он так меня полюбил, чтобы оставил свою сестру и пожил со мной некоторое время». Поскольку подруг у меня не было уже много лет, я могла лишь догадываться, о чем думают другие женщины. Может, когда-нибудь Толливер именно так и поступит.
Несмотря на беспокойство, я уснула, однако в семь уже была в душе. Я была одета, когда Толливер тихонько постучал с улицы в мою дверь.
Когда я его впустила, он быстро оглянулся и расслабился, увидев, что мы вдвоем.
- Как прошел концерт?
- Замечательно. Тебе бы он понравился.
Я не спросила, чем он занимался в мое отсутствие.
- Готов позавтракать?
- Да. Поедем в «Денни».
Возможно, в «Денни» фруктовый салат окажется получше. У меня, как и у многих выживших после удара молнии, бывали страшные головные боли, да и правая нога стала намного слабее левой. Облегчение мне приносило то, что я избегала жареной пищи. Накануне в «Макдоналдсе» я сильно погрешила против диеты, и всю ночь у меня дергалась нога. К счастью, Холлис этого не заметил, однако сегодня утром я чувствовала себя слишком неважно для пробежки.
- Кстати, нас пригласили на ланч, - сказала я Толливеру, когда мы застегнули ремни безопасности.
