«Теренций, это сущий вздор:Ты в трапезе отменно скор;Твое уменье пиво питьСпособно Вакха восхитить,Стихи же, Господи прости,До колик могут довести.Корова старая мертва —Покойся с миром, голова:Сегодня нам вкушать, скорбя,Мотив, что истребил тебя.Поэту можно без затейЗамучить рифмами друзей,Не вняв моленью их сердец:Сыграй нам танец, наконец».Ты тоже танцевать бы мог,Свирель живее всяких строк.Зачем садами хмель рожден,На Тренте Бартон возведен?Творцы ликеров там и тутВ искусстве Музу превзойдут,Сильнее пенный солод их,Чем Мильтона чеканный стих.Эль — вот спасенье для парней,С годами думы всё больней:Взгляд в кубок оловянный кинь,Реальность грубую отринь.Ведь честность хороша в былом,А злу не стать последним злом.Я в Ладлоу намедни был,На шумной ярмарке забылСвой галстук и пошел ко дну,Пивную поглотив волну:Мир расцветился без труда,Я стал парнишка хоть куда,На лоне грязевых зеркалЯ счастлив был, покуда спал.Под сводом утренних небесМой дивный сон, увы, исчез:Я был собой, мир был дырой,Одежда — грязной и сырой,Лишь сызнова начать игруМне оставалось поутру.Покуда мир, что создал Бог,Не более хорош, чем плох,Покуда солнце и лунаДарят несчастьями сполна,Я жить хотел бы по уму,Всегда готовый ко всему.Пускай товар, ценимый мной,Не столь игрист, как эль земной,Из древа рода своегоЯ для тебя извлек его.Сей горький вкус узнай сейчас,Чтоб не сломиться в горький час,Умом и сердцем в злые дниТы мне окажешься сродни.В угоду бедам и годамЯ дружбы нашей не предам.Царь на Востоке был: цариТам пировали до зари,От сотни блюд часы подрядПодспудно получая яд.Царь начал собирать с нуляВсе яды, что родит земля.Он с малых доз сполна позналЕе убойный арсеналИ улыбался, с виду прост,Заздравный подымая тост.Приправив мясо мышьяком,Следила чернь за ним тайком,Стрихнином напитав вино,Глаза поднять боялась, но,Вся с лицами белей рубах,Вкушала ядовитый страх. —Нам летописи подтвердят,Что умер старым Митридат.
