достаточно фанатов Елены Гилберт, она же Золотая Девочка.
— Ауч, — невольно сморщился парень. — Кто-то впал в состояние повышенной ревностности? Я вовсе не о своей симпатии к ней толкую, а о том, что в чем-то становлюсь похожим и на отца, и на твоего блондинистого друга. Только вот выбор у меня невелик. В хашишина я превращаться не собираюсь, потому что терпеть не могу их кровососущие личности, да и лавры батеньки меня совсем не прельщают.
Он внезапно замолчал, раздумывая доводить разговор до логического завершения.
— Дамон, объясни мне, пожалуйста, что вокруг происходит? — слишком резко сменила тему Форбс, поднимая голову. — Почему ты не можешь отпустить их с Еленой? Нет, я не собираюсь защищать ее или что-то в этом роде, просто не понимаю, к чему такое большое количество сложностей? Ты знаешь, что Кайл попросил меня…
— Разумеется, знаю, — высокомерно заявил Сальваторе, разом теряя присутствие хорошего настроения. — Я просто забыл сообщить тебе об одной очень интересной особенности своей крови, а ты ведь пила ее. Она создает некую связь между нами, но пользоваться ей могу только я, притом в неограниченных количествах. Твои сны, мысли, действия и даже желания находятся исключительно в моих руках, и для контроля над ними мне не нужна Сила. Так что твой удивительно откровенный разговор с ассасином я слышал в мельчайших подробностях. Скажи честно, приятно, когда тобой пользуются на свое усмотрение? А собственным телом расплачиваться за мечтания других понравилось?
Кэр вцепилась ногтями в кожу на внутренней стороне ладоней и с трудом протолкнула вставший посреди горла комок слез. Ей стало не по себе от колючих иголок, засквозивших в голосе вампира, но она сумела не подать и виду, привычно воспользовавшись маской безразличия.
— Я никому не позволяла собой пользоваться, — твердо произнесла она, глядя ему прямо в глаза. — И мне совершенно безразличен ответ на вопрос о том, как тебя можно убить. Я не собиралась спрашивать…
— Детка, ты себе отчаянно льстишь, — не стал дослушивать ее мужчина. — Двадцать минут назад я имел тебя, как хотел. И это ты называешь 'не пользовался'? Спешу тебя огорчить.
Девушка молча наблюдала за тем, как он неспешно поднимается на ноги, быстро одевается, бросая в ее сторону полные насмешки взгляды, и выходит из комнаты. Негромкий хлопок двери словно что-то оборвал внутри нее. Она подскочила на месте, накинула на себя халат и, вытирая злые слезы уголком широкого рукава, спустилась вниз с жаждой убийства. Нет, каков наглец! Сначала строил из себя неизвестно кого, давая ей повод для дурацких откровений, вроде: 'Люблю тебя, Дамон', затем в течение доброго десятка минут изливал душу, а потом небрежным жестом стер из нее любое упоминание о былой симпатии! И этот чертов глагол 'имел'…Будто нарочно ввернул, чтобы сделать еще больнее.
Найти мужчину не составило никакого труда. Он с блаженной улыбкой на лице потягивал свежесваренный кофе, беззаботно привалившись спиной к холодильнику. Кэролайн схватила кухонное полотенце, скрутила его в тугой узел, и со всей силы ударила им по перекошенному самодовольством лицу.
— Еще раз ты позволишь себе ляпнуть нечто подобное, — с усердием надрывала она глотку, отбрасывая за спину безобидную вафельную ткань. — Я действительно отыщу способ убить тебя, и сделаю это с особым цинизмом! Что я такого тебе сделала? В очередной раз задела ранимую душу? Попыталась предать?! Дамон! — ощутимый тычок кулаком в твердокаменную грудь. — Мне плевать на ваши разборки! Можете и дальше друг другу горло грызть, я в этом не желаю участвовать. Кайл — мразь, решившая, будто я резиновая кукла с полным отсутствием мозгов! Но ты!!! У меня просто слов нет! Ничтожество!
Выплюнув последнее слово, она собралась отвесить парню звонкую пощечину и гордо удалиться, но не успела и как следует замахнуться. Вампир поставил кружку с кофе на микроволновую печь, легко перехватил пальцами тоненькое запястье и притянул бунтарку ближе к себе, обвивая ее талию свободной рукой.
— Возьми свои слова обратно, — зловеще прошептал он. — Иначе серьезно об этом пожалеешь. Кэр, я не шучу.
— Даже не подумаю, — уже менее решительно произнесла она, избегая взгляда колючих темно-карих глаз. — Тебе неприятно это слышать? Что ж, я тоже не услышала в твоем недавнем заявлении и намека на комплимент. Считаешь меня шлюхой? Тогда наслаждайся званием ублюдка, оно тебе очень к лицу.
Секундное молчание, показавшееся девушке вечностью, и злобное выражение на его лице сменилось восхищением, которое очень быстро стерлось привычной ухмылкой. Он прижал ее еще ближе к себе, заставляя выгнуть спину до боли в пояснице, и тихо заговорил, нарочно касаясь ее губ своими:
— Тебе нравится играть с огнем, сладкая? Так почему же ты жалуешься на ожоги?! Это вполне естественно. Я получил то, чего хотел, и это было действительно великолепно. Теперь я, как честный вампир, должен выполнить свою часть договора. Как же меня все-таки убить? По правде говоря, способ только один, хотя если подойти к делу с использованием фантазии, то можно придумать нечто более оригинальное. Мое бессмертие в крови — лишившись ее, я потеряю способность к воскрешению. В общем, для упрощения задачи могу дать дельный совет: достаточно вырезать сердце и больше никогда не вспоминать о существовании, как оказалось, не единственного полувампира.
— Прямо сейчас побегу докладывать Кайлебу, — фыркнула девушка, силясь выпутаться из крепких объятий.
— Нет, моя маленькая, — весело подмигнул ей Дамон. — Вряд ли я похож на идиота, способного отпустить слишком опасную для себя самого девчонку просто так. Я предлагаю тебе честную сделку: воспользуешься своим знанием прямо сейчас, с условием того, что с моей стороны не будет никакого сопротивления, или мне придется тебя убить. Поверь, с огромным сожалением…
— А-а, ну да, — понимающе закивала головой Кэролайн. — Это будет такая потеря для тебя! Особенно если взять во внимание тот факт, что во мне твоя кровь, и вряд ли смерть станет избавлением от наличия наглой физиономии перед глазами!
— Хм, — задумчиво пробормотал парень. — Разве я не говорил тебе, что моя кровь не обращает? Видимо, запамятовал в очередной раз. Так что можешь не беспокоиться, вампиром с моей помощью тебе не стать даже при всем желании. Итак, что же ты выберешь, детка?
Он подвел ее к кухонному столу, продолжая сжимать хрупкое тело с такой силой, что от боли мутнело перед глазами, поискал взглядом необходимый предмет и снял огромный нож с магнитного держателя, чтобы тут же протянуть его растерянной девице.
— Ты серьезно? — от удивления у нее глаза на лоб полезли. — Если это очередной прикол, то мне совершенно не смешно. И убери его, пожалуйста. Мне больше нравится вариант со смертью от вампирских клыков. Так хоть какое-то удовольствие получу…
— То есть мой вариант тебе не по душе? — на всякий случай переспросил Сальваторе.
— Все-таки ты точно больной, — озабоченно констатировала Кэр. — Подумай секунду над тем, что ты мне предлагаешь! Я, по-твоему, похожа на человека, которому придет в голову махать ножом с особым неистовством в приступе неконтролируемого желания полюбоваться на покрытое плесенью сердце? Кстати, оно у тебя есть вообще?
— Видимо, есть, если я до сих пор выслушиваю твои колкости, — неохотно согласился мужчина, бросая нож в раковину. Где-то глубоко в душе он восхищался ее умением держать себя в руках, полным отсутствием страха и холодностью взгляда немного покрасневших лучистых зеленых глаз. Вот что в первую очередь заставляло его думать о ней круглыми сутками, что тянуло его на протяжении всех этих дней. Ее характер. Взрывоопасная смесь из красоты, сексуальности, обаяния, подчеркнутой стервозности и львиной доли бесстрашия. Она любила рисковать, и это цепляло.
— Тогда переходи уже к альтернативе под номером два, — мрачно выдавила из себя девушка, откидывая голову назад. — И навсегда забудь о том, что я говорила тебе там, наверху. Я тебя ненавижу.
Похоже, вампира не на шутку разозлило ее последнее заявление. Издав какой-то животный рык, он вцепился зубами в нежную кожу, но плотно сжимать челюсти не спешил, наслаждаясь дурманящими сознание капельками крови, проступившими по краям двух неглубоких и совершенно безболезненных ранок. Она даже не успела понять происходящее, как очутилась сидящей на столе, с обвитыми вокруг его бедер ногами.
— Никогда не смей мне лгать, маленькая, — с придыханием сообщил ей Дамон, срывая с себя
