Продолжали заниматься отделкой бата. Иван распорками раздвинул борта на нужную ширину, отремонтировал нос, заделав его большим куском еловой коры. На солнце бат хорошо просох и стал намного легче. Оставалось просмолить нос и прокоптить дно.
Вечером начал накрапывать дождь. Он шел всю ночь и весь следующий день, затем еще два дня с перерывами — то морось, то ливень. По долинам стелились облака. Мы находились на абсолютной высоте около 700 метров.
Опять стала прибывать вода в Зауре, можно было ожидать нового наводнения. Выше лагеря упал огромный тополь. Оттащили бат подальше от берега и привязали его к дереву. Пользуясь ненастьем, привели в порядок свои записи. Иван тоже не терял зря времени. Он заготовил шесты, весла и острогу.
Нужен был хотя бы один солнечный день для смоления бата.
Только 17 августа погода наладилась. Дни опять стали ясными, теплыми, можно было отправляться в путь.
Наше судно должно было получить название. На носу, я написал: «Заур». Спустили бат на воду и, подхваченные течением, направились к лагерю. Погрузили имущество, сели сами и понеслись к устью Первого Заура.
6. По кривунам Анюя
Началось длинное путешествие по большой незнакомой реке. Конечно, мы заранее познакомились с описанием Анюя в книгах Арсеньева, в отчетах геологов, расспрашивали людей, побывавших в этих местах. Все единодушно утверждали, что это коварная и очень изменчивая река. После каждого наводнения Анюй сильно меняет свое главное русло. На пути возникают огромные заломы и т. д. В одном из описаний В. К. Арсеньева говорилось о водопаде на Анюе.
Пришлось ориентироваться главным образам по топографической карте, изданной примерно за десять лет до нашего путешествия. Она была составлена по материалам аэрофотосъемки и вполне качественно, но ведь с тех пор многое могло измениться. Оказалось, что на ней показаны далеко не все пороги и перекаты, а заломы — страшнейшее препятствие при сплаве — вовсе не получили отражения.
Учитывая все это, решили соблюдать максимальную осторожность. Полагались мы также на опыт Ивана Камандиги, всю свою жизнь проплававшего по горным рекам Сихотэ-Алиня. К сожалению, с Анюем он не был знаком.
Уже на первых километрах встретили много береговых заломов и торчащих из воды деревьев со свежей листвой и хвоей — следы прошедшего наводнения. Умело маневрируя, старались избежать столкновения с ними. Однако, не успев вовремя повернуть бат, оказались прижатыми к огромной ели, лежащей посреди реки. Из-за сильного течения стоило большого труда оторваться от нее. Для этого влезли на дерево, обрубили ветви и осторожно вывели бат на сравнительно спокойнее место.
Преодолев несколько перекатов, вышли в широкую долину Анюя, текущего в этом месте двумя руслами. Появились скалистые обрывы.
После впадения Второго Заура Анюй становится многоводнее и спокойнее. Через прозрачную воду видно дно, образованное крупными, светлыми гранитными валунами. Обогнув стрелку, на которой несколько дней тому назад были оставлены наши опознавательные знаки, вошли в устье Первого Заура. Здесь нам предстояло построить лабаз. Выбрали повышение на правом берегу, опилили четыре близко растущих дерева, устроили на этих столбах помост и из коры чозении смастерили крышу. Получилось хорошее укрытие от дождя и мышей, в которое поместили продукты для партии Мещеряковой, оставив себе самое необходимое. На всю эту операцию затратили два часа.
Перебравшись на левобережную косу, остаток дня посвятили мытью и стирке. Следующий день выдался на славу солнечный и теплый. От плавания по реке все получал и истинное наслаждение. Вид долины быстро менялся. В расширенных местах оба берега были образованы низкой террасой, покрытой густой порослью тополевого леса с подростом из ели и чозении. Местами эта терраса целиком занята еловым лесом с тополем и чозенией. По горным же склонам произрастают преимущественно ельники.
За три часа, останавливаясь несколько раз для сбора материалов, проделали путь в 25 километров. Такое же расстояние в долине Самарги нам удавалось покрыть за 4—5 дней.
Форсировали еще несколько перекатов. С одним из них справились с большим трудом. Вот как это было.
На расширенном участке Анюй разбивался на два русла. В какое из них направить бат? Течение быстро усиливалось, и нужно было немедленно принять решение.
Поднявшись, вглядываемся в даль, стараясь, выбрать более широкую и многоводную протоку. Нам показалось, лучше плыть по левому руслу. Понеслись. Вдруг протока неожиданно повернула почти под прямым углом, оставив в стороне старое русло, и мы увидели перед собой огромный залом, перегораживающий, всю водную гладь. Это было многолетнее скопление крупных елей, лиственниц и тополей. Попасть в такой залом значило разбить бат, потопить имущество и поставить под угрозу жизнь людей. Нервы и зрение напряжены до предела. Препятствие появилось так неожиданно, что уже поздно было думать о причаливании к берегу. Обыкновенно в таких случаях все берут в руки шесты и стараются остановить бат, постепенно подгоняя его к берегу. Но для нас эта возможность была упущена. Несмотря на все наши старания, бат неумолимо затягивало в залом.
Мы впились глазами в грозную баррикаду, стараясь найти малейшую лазейку. К всеобщей радости, удалось разглядеть очень узкий проход среди бревен, в который устремлялась мощная струя воды.
Быстро повернув бат почти под прямым углом, направились в проем, с головокружительной скоростью миновали препятствие и вышли на сравнительно спокойный участок реки. Так удалось избежать катастрофы. Это было первое испытание наших способностей. Подобные трудности, конечно, ожидали нас и в дальнейшем.
Ниже по течению Анюй выглядит все живописнее. Берега становятся круче, скалистее, русло узкое и глубокое.
Судя по карте, мы приближались к наиболее трудному участку долины Анюя, где река образует множество кривунов и изобилует перекатами. По прямой от первого крутого поворота до устья реки Сагды- Биаса расстояние 20 километров, а нам предстояло по кривунам пройти в два с половиной раза больше. На этом участке абсолютная высота русла понижается от 600 до 468 метров, то есть падение составляет 2,5 метра на километр пути, что весьма ощутило.
Для этого отрезка долины Анюя очень характерно обилие врезанных меандров. Все изгибы русла здесь врезаны в коренные скальные породы, на которых обыкновенно лежит тонкий слой речных (аллювиальных) галечников и песков.
Вообще-то меандрирование рек наиболее типично для равнин. Водотоки там блуждают в собственных наносах, образуя огромные петли и извилины. Русла таких рек обычно ограничены пойменными террасами, сложенными целиком из рыхлых аллювиальных наносов, и при паводках эти русла очень легко смещаются. Таким образом, возникновение излучин в долинах равнинных рек объясняется довольно просто.
Но как же объяснить происхождение врезанных меандров? Почему типично горная река Анюй не преодолевает горные гряды по кратчайшему пути, а на небольших участках быстро меняет свое направление, иногда течет вспять, образуя крупные петли? Порою изгибы русла сближаются так, что между ними образуются узкие перешейки всею в несколько десятков метров шириною.
Ответы на эти вопросы приходится искать в истории развития рельефа Сихотэ-Алиня. Уже говорилось выше, что на месте современной горной страны существовал холмисто-увалистый рельеф с большими участками почти равнины. Здесь могли формироваться равнинные реки со сложной сетью меандров и стариц. Происшедшие затем относительно быстрые поднятия материка вызвали врез рек в уже образовавшиеся излучины. Реки не успевали расширить свои русла и все глубже и глубже пропиливали коренные скальные породы. Поскольку не по всей долине встречаются врезанные меандры, можно предположить, что она испытывала неравномерные движения. Лишь на участках с наибольшей интенсивностью поднятия русла быстро углублялись. Когда это произошло? Точно сказать трудно, но совершенно очевидно — на протяжении последних 700 тысяч лет, скорее всего 200—100 тысяч лет тому
