Кстати, совсем недавно представления о максимальных высотах Сихотэ-Алиня были весьма приблизительными. В различных географических руководствах обычно приводились данные из книги Л. С. Берга «Природа СССР», где в качестве наивысшей точки Сихотэ-Алиня указывался голец Комарова в верховьях реки Коппи с абсолютной высотой 1940 метров. Позднейшие топографические съемки с использованием аэрофотоматериалов показали, что на Сихотэ-Алине имеется несколько вершин, близких к 2000 метров. Самая значительная среди них — Тардоки-Яни (2078 метров). С нее-то мы и созерцали обширную панораму Сихотэ-Алиня. С востока надвигался облачный фронт, все западные горные гряды купались в солнечном сиянии. Сама вершина имеет плавные очертания, она выделяется в виде купола, изъеденного несколькими грандиозными карами.
Жаль было покидать этот безграничный простор гор, где без устали можно любоваться сине- фиолетовыми далями, находя все новые и новые подробности в очертаниях гор и форме скал.
Но погода менялась. Вершину начали заволакивать плотные серые тучи. Стало быстро темнеть. Пора спускаться.
На обратный путь затратили не больше часа. Внизу, было холодно и сыро. Согрелись у костра. Утром, глядя на пелену тумана и мороси, поняли: погода испортилась надолго. Из-за плохой видимости весь день экскурсировали в районе бивака. Были осмотрены верхнее озеро, валунный вал, отгораживающий его от долины Бомболи, и холмистый моренный рельеф ниже первого озера. Останавливайся лагерем решили на новом месте в долине Бомболи. Быстро сняли палатку и двинулись вниз. Стало смеркаться. Задача — добраться до границы леса. Спускались по краю крупноглыбовых осыпей с высокоствольным кедровым стлаником. Спуск оказался нелегким. Трудно и небезопасно было прыгать по камням, очень скользким от дождя. Утомляло передвижение по высокоствольным стланиковым зарослям. Приходилось прыгать по пружинистым стволам, балансировать на них или переползать под ними. Легче всею идти по осыпям, чередующимся с зарослями низкорослого стланика.
С последними отблесками зари отряд добрался до границы леса, где мы и заночевали. Палатку поставили среди высоких стройных елей. Под огромными гранитными валунами был слышен рокот подземной реки — одного из ключей, питающих Бомболи.
На следующий день шли уже знакомыми местами и довольно быстро добрались до своего лагеря. Здесь все было благополучно. Иван Камандига встретил нас очень радушно, сразу же накормил душистой ухой.
Так закончился очень интересный и важный маршрут на высочайшую вершину Сихотэ-Алиня. Жаль было, что погода помешала провести дополнительные маршруты по другим долинам и в районе главной вершины, но и собранные материалы оказались очень ценными.
8. В низовьях Анюя
Путешествие подходило к концу. Осталось преодолеть последний нижний участок долины Анюя.
Позади были утомительный подъем по долине Самарги, нелегкий штурм водораздела, наводнение на Анюе, маршрут на Тардоки-Яни.
Казалось бы, оставшийся отрезок пути не будет особенно трудным и опасным. Ведь Анюй из небольшой горной реки превратился в одну из крупнейших водных артерий Сихотэ-Алиня. Пороги встречались все реже и реже. Километрами тянулись глубокие и спокойные плесы. Чтобы ускорить движение, брались за весла, но и в этом случае продвигались не более чем по 7—10 километров в час. Посреди реки такая скорость малоощутима. Все как будто предвещало спокойное плавание.
В действительности же нас ожидали новые препятствия — скопления плавника, иногда многокилометровые. В низовьях, где Анюй разбивается на бесчисленные протоки, создаются благоприятные условия для образования нагромождений из снесенных паводками стволов деревьев и кустарников. С каждым новым наводнением меняются очертания и размеры заломов, исчезают одни и появляются новые. Плавание в этих условиях очень затруднительно и весьма опасно. Собственно говоря, пускаться в путь без опытного лоцмана, знающего обстановку этого года, невозможно.
Заломы встречались и в верховьях, и в среднем течении Анюя, но там они нигде не перегораживали полностью русло, всегда можно было отыскать проход. Заломы же Нижнего Анюя страшны именно непроходимостью. Поэтому было решено спускаться самостоятельно лишь до метеостанции Солекуль, а дальше — только с опытными батчиками, хорошо знающими Нижний Анюй. Ими могли быть или удэгейцы, которые должны были спускаться от Первого Заура, или же кто-либо из сотрудников метеостанции.
С одного из поворотов реки открылся прекрасный вид на Тардоки-Яни и Бомболи. Жаль было расставаться с этим горным массивом, расположенным в самом сердце Сихотэ-Алиня. Но очередная пелена дождя скрыла заманчивое видение.
Берега реки стали низменными. Их образуют песчано-галечниковые террасы в несколько метров высотой. Очень много отмелей и кос с зарослями тальника, тополя. Лишь, изредка к реке подступают и более высокие террасы, до 8—12 и даже 25—30 метров.
В таких местах в обрывах берега виден цоколь из коренных пород (обычно кремнистые сланцы), на котором залегают валуны и галечники. На поверхности высоких террас произрастают лиственничники с густыми зарослями багульника. Низкие террасы, как правило, покрыты смешанными лесами из тополя и ели с примесью видов маньчжурской флоры. Склоны сопок, опускающиеся к реке, поросли преимущественно лиственницами с вкраплениями берез и кедров.
Крупные экземпляры кедра местами заходят и в долину, включаясь в состав елово-лиственничных лесов.
Вечерело. Оставалось недалеко до устья реки Дымни. Достигнув его, проплыли еще немного и на галечниковой отмели расположились на ночлег. Отсюда затем двинулись пешком к метеостанции Соликуль. Она расположена на абсолютной высоте около 1000 метров. С пункта наблюдения открывается широкая панорама Сихотэ-Алиня: где-то очень далеко у горизонта проступают контуры Тардоки-Яни, господствующей над другими массивами, остальные горные гряды, простирающиеся в северо-восточном направлении, расположены кулисами, и имеют пологоволнистые очертания. По мере приближения к Анюю склоны их становятся более расчлененными и крутыми. За исключением гольцовых вершин Тардоки-Яни и Яко-Яни, все остальные горные гряды покрыты лесом с небольшими пятнами осыпей на наиболее крутых участках склонов.
Сотрудники метеостанции встретили нас очень радушно.
Вечером с реки донеслись винтовочные выстрелы. Это вернулся из поселка Бира (в низовьях Анюя) рабочий метеостанции Василий Камандюга с двоюродным братом Анатолием. Прошло много времени, пока они в сопровождении других сотрудников метеостанции поднялись наверх. Все они несли тяжелые котомки за плечами, набитые медвежьим мясом.
Василий сообщил, что через день он собирается в обратный путь. Быстро договорились о совместном сплаве двумя батами. Таким образом, мы обеспечили себя прекрасными проводниками. Сам Василий будет следовать с нами до Биры, а его спутник Анатолий взялся сопровождать нас до 15-го километра (поселок, расположенный на Анюе в таком расстоянии от устья).
Василий Камандюга сказал, что последнее наводнение сильно изменило обстановку в низовьях Анюя: многие русла, по которым они раньше передвигались, полностью перегорожены заломами, появились новые проходы и т. д. В некоторых местах пришлось пропиливать и прорубать узкие проходы. Без проводников сплав оказался бы очень сложным и опасным.
Вечером распрощались с работниками метеостанции и спустились к своему лагерю на берегу Анюя. Ужин был великолепным. На стол была подана вареная и жареная медвежатина. Пили душистый чай с теплыми лепешками.
Весь следующий день готовились к сплаву. Было жарко. Даже вечером под пологом леса термометр показал 22 градуса. К ночи, правда, на небе стали собираться тяжелые тучи.
31 августа. Уже в 6 часов утра все были на ногах. Закусив холодной медвежатиной и напившись чаю, тронулись в путь. Впереди двигался бат Василия с двумя рабочими метеостанции, сзади шел наш «Заур». Крутые пороги с массой торчащих из воды скал ниже устья реки Поди и выше Гоббили прошли с помощью
