Он сердцу моему влюбиться приказал: Меня он письменно с Змеядом обязал. Я, слезы горькие пролив тогда рекою, Подписывала то письмо своей рукою, В котором я клялась вовек любить его, — Что делать! мой отец потребовал того. Потребовал, чтоб я Змеяда приласкала. Не он моей любви, но я его искала. Отцову власть Змеяд во зло употребил, Он маску снял с себя и совесть истребил. Злодейской нрав его теперь мне ясно виден: Достав мое письмо, стал дерзок он, бесстыден, Признаться, и меня к любови принуждал, Его хотение отец мой подтверждал.
Добров
По должности родства хотел я изъясниться И, если надобно, в дела твои вступиться, В желаниях твоих, когда могу, помочь; Но поздно все теперь, иду спокойно прочь.
Прията
Постойте, дядюшка! Постойте! есть такое, Которое не даст мне вечно быть в покое, И, если можете какую помочь дать, Не должны вы меня в печали покидать. Вступитесь за меня; ах! вымолвить не смею, Но только я любви к Змеяду не имею. Когда изволите, я тайну объявлю.
Добров
Открой ее скорей!
Прията
Другого я люблю!
Добров
Кого? не плачь, не плачь, мне искренно признайся И следствиев худых отнюдь не опасайся. Лукавить не велит со сродниками честь, А может быть, помочь тебе и способ есть.
Прията
Нет способа; но я любви скрывать не стану. Давно уже, давно ношу я в сердце рану, Которую ничто не может излечить.
Добров
Ты можешь тайну мне сердечну поручить. Тебе и мне твоя любовь (подаст отраду, К другому будь склонна, но только не к Змеяду.
Прията
К другому чувствую я пламенную страсть, Но спорит против ней родительская власть. Ах! выслушайте всё: когда в селе мы были, С одним соседом там друг друга полюбили И вечной верностью взаимно заклялись. Но скоро наши дни златые прервались. Любовник мой от нас на время отлучился, Прощаяся со мной, стенал, рыдал, горчился… Горчился, будто бы предвидел в этот час, Что мы прощаемся уже в последний раз. И подлинно, с тех пор его я не видала, В селе его и здесь всечасно ожидала, Однако и поднесь не вижу я его, А мысли все мои и сердце у него.