– Конечно же, нет. Однако я не уверен, что успею вернуться туда до концерта. Если вы передумаете насчет сегодняшнего вечера, свой билет вы найдете в кассе.
Они стояли на тротуаре и ждали зеленого сигнала светофора. Микали хлопнул Девиля по плечу.
– Сегодня великий день, Жан-Поль. Пожалуй, самый великий в моей жизни.
Когда самолет, блестя под лучами вечернего солнца, пошел на снижение над аэропортом „Хитроу', Кэтрин Рили пристегнула ремень безопасности и откинулась на спинку кресла.
Она устала – устала, как никогда в жизни. Кроме усталости, ее мучили гнев и разочарование. Как подобает врачу-психоаналитику, она полностью отдавала себе отчет в своем состоянии. Так чувствует себя ребенок, которому снится, будто он заблудился в темном лесу, где за каждым кустом притаились неведомые враги.
Она закрыла глаза, и перед ее внутренним взором предстал не Джон Микали, а Аза Морган – его смуглое изможденное лицо, глаза, полные боли. Ей вдруг стало абсолютно ясно, как она неправа.
Морган сказал, что она его должник. Если так оно и есть, то расплатиться с ним можно, только проявив честность и заботу по отношению к нему, и существует лишь один способ продемонстрировать эти чувства.
Всплеск новой энергии переполнил все ее существо. Она едва дождалась, пока пассажиров выпустят из самолета, и одной из первых прошла таможню, где, предъявив паспорт, попросила срочно вызвать кого- нибудь из сотрудников спецслужбы.
В полтретьего капитан Чарльз Рурк вернулся в свой офис, находившийся в здании британского посольства в Афинах по адресу улица Плутарха, дом один. Почти сразу же на его столе задребезжал телефон. Звонил Бенсон, второй секретарь посольства, отвечавший за консульскую службу.
– Привет, Чарльз. Я попросил охрану предупредить меня, когда ты появишься. С меня уже почти целый час не слезает один тип. Он требует временный паспорт для возвращения на родину. Его собственный изодран на мелкие кусочки.
– Такие вопросы вряд ли по моей части, старина.
– Вообще-то, Чарльз, мне вовсе не нравится эта история. Он заявляется сюда, оборванный и заросший, как бродяга, а когда я начинаю рассматривать то, что осталось от его паспорта, выясняется, что он – кадровый офицер, да к тому же еще полковник, прошу любить и жаловать. Его фамилия – Морган…
Не дослушав, Рурк бросил трубку и молнией вылетел из кабинета.
Морган выглядел ужасно, его черные, подернутые сединой волосы торчали во все стороны, как у цыгана, а на щеках отросла многодневная щетина. Хлопчатобумажный костюм, весь просоленный от пребывания в соленой воде, сел и тянул в плечах, швы во многих местах разошлись.
– А, так это вы! – воскликнул он, когда Рурк вошел в комнату ожидания. – Не слишком-то удачно вы выступили тогда в аэропорту.
– Господи, сэр, с вами все в порядке? – ужаснулся Рурк.
– Конечно, нет, – отвечал Морган. – Во мне едва душа держится. Но сейчас это не имеет значения. Все, что мне нужно – временный паспорт и место в первом же самолете, вылетающем сегодня в Лондон.
– Не уверен, что мне удастся вам помочь, сэр. Прежде всего я обязан связаться с начальством. У меня очень строгие инструкции на ваш счет.
– Бригадир Фергюсон?
– Так точно, сэр.
– Значит, вы служите в „Д-15'? Обнадеживающее известие. Возможно, те лекции, что я читал вам в Академии в шестьдесят девятом, все-таки не пропали даром.
– Так вы вспомнили меня, сэр?
– Разумеется. У меня неплохая память на лица. Ну, валяйте, звоните.
– Минутку, сэр. – Рурк подался вперед с озабоченным видом. – Уж не кровь ли у вас на рукаве?
– Весьма вероятно, учитывая, что один джентльмен пытался нанести мне телесный ущерб при помощи „вальтера'. А может, вы мне еще и доктора найдете? Только такого, который может держать язык за зубами. Не хочу, чтобы какая-нибудь мелочь задержала мой вылет.
14
Незадолго до шести вечера в дверь квартиры на Кавендиш-сквер позвонили. Ким пошел открывать. На пороге стояли Бейкер и Морган.
Фергюсон в столовой, заткнув салфетку за ворот, в одиночестве вкушал обед за элегантным столом в стиле эпохи Регентства.
– Как хорошо пахнет, – заметил Морган. – Что вы едите?
– Говядину а-ля Веллингтон. Для непальца Ким прекрасно готовит блюда английской кухни. Мой дорогой друг, вы выглядите кошмарно.
– Годы уже не те, вот и все, – буркнул Морган и подошел к буфету налить себе коньяку.
– Проблем не возникло, суперинтендант? – обратился Фергюсон к Бейкеру.
– Он едва успел, сэр. Пока я ждал, туман сгущался прямо на глазах. Думаю, через пару часов „Хитроу' вообще закроют.
Фергюсон отпил кларета из бокала и наклонился вперед:
– Итак, Аза?
